Война за "Асгард"

“Мы движемся по неправильному пути, — говорил отец. — Совет Семи сосредоточил в своих руках средства, на которые можно было поставить промышленные опреснители во всех вымирающих от эпидемий африканских деревнях. Вместо этого мы готовим человечество к чудовищной хирургической операции… Удалить пораженный орган всегда легче, чем вылечить его. Но я чувствую, что это ошибка. Поверь моей интуиции, сын. Сегодня цель проекта “Толлан” — строительство гигантских лепрозориев для больных паралихорадкой. Но завтра этого может показаться мало, и тогда Стена из символа спасения превратится в инструмент обычной политики. А ведь Совет мог бы вложить деньги в строительство универсальных очистных систем в зараженных районах, прокладку водопроводов через пустыню и горы, организацию спасательных станций в очагах эпидемий… Если бы не бесконечные бессмысленные войны, если бы не ненависть, огненной стеной вставшая между бедными странами и государствами “золотого миллиарда”, наверное, все могло бы повернуться иначе. И мы, наследники гордого Сауда и последователи мудрого аль-Ваххаба, не были бы вынуждены поддерживать врагов ислама, опутавших весь мир своей отвратительной паутиной. К сожалению, сын, остановить их не в наших силах. Поэтому мы должны стараться сделать то, что еще зависит от нас, — сохранить наш народ от вымирания и от страшных лагерей в глубинах Азии. Во имя этой цели мы будем помогать неверным. Но никогда — слышишь, Хасан, никогда! — Саудиды не выступят против братьев по вере. Ни словом, ни делом. Слава Аллаху мудрому и милосердному, мы достаточно богаты, чтобы платить врагам ислама за наше бездействие. Береги же заключенный мной договор, сын. Пусть никогда ни один наш подданный не поднимет оружия на мусульманина. Хватит с нас войн, Хасан. Мы и так стали предателями в глазах миллионов наших братьев — бедных, больных, лишенных чистой воды Давай же попробуем хотя бы не усугублять наше предательство, раз уж мы ничем не в силах помочь им…”

— Не гневи господа, Хасан! — заревели динамики. — Ты что, пытаешься откупиться от него? Кому ты рассказываешь о деньгах, сын Мохаммеда? Когда Египет и Судан задыхались от паралихорадки, твой отец тоннами закупал у нас дельта-вакцину. Ни одна упаковка не покинула пределов Аравии, ни одна! А когда шейхи Кувейта молили вас о помощи, вы согласились поделиться вакциной, но лишь в обмен на присоединение Кувейта к вашему королевству. Вот на что уходили деньги Саудидов, вот чем было куплено спасение вашей нации. И ты смеешь говорить, что твой долг уплачен?

Король знал, что Хьюстонский Пророк говорит правду. Когда в тридцатом году эпидемия паралихорадки выкосила треть взрослого населения Ближнего Востока, а еще треть превратила в безнадежно больных, обреченных на медленное умирание ущербных людей, Абдулла ибн-Сауд, используя свою дружбу с тогдашним президентом Североамериканской Федерации Дэвидом Финчем, договорился о поставках в страну лекарств — в том числе дельта-вакцины, — вывоз которых за пределы Федерации был строжайше запрещен. Обязательным условием поставок был запрет на передачу медикаментов странам “третьего мира”, что лишь углубило пропасть между тогдашней Саудовской Аравией и соседними государствами (хотя, справедливости ради надо отметить, способствовало объединению королевства с Арабскими Эмиратами, чьи лидеры предпочли потерю суверенитета поголовному вымиранию своих подданных).

— Я признаю наш долг, — склонил голову ас-Сабах. — Он воистину велик. Но поможет ли мое присутствие…

— Предоставь господу судить о том, что поможет его делу, а что — нет, — отрезал Пророк. — Ты отправишься на базу “Асгард” вместе с Робертом Фробифишером. 30 октября, за час до того, как Фробифишер нажмет кнопку и навсегда отделит овец от козлищ, ты выступишь с обращением ко всем мусульманам планеты и объяснишь им, что королевство Аравия и ты лично полностью одобряют происходящее. Можешь не особенно задумываться, как объяснять им это, — мои яйцеголовые уже подготовили для тебя все бумажки, от тебя требуется только толково их прочитать. И вот когда твоя речь прозвучит по всем информационным каналам, когда тебя услышат и увидят все, кто исповедует ислам и для кого твое слово хоть что-то значит, тогда и только тогда долг Саудидов будет уплачен. Ты понял меня, Хасан ибн-Сауд?

4. САНТЬЯГО МОНДРАГОН, ЛИТЕРАТОР

Конаково, Поволжье, протекторат Россия,

16 июня 2053 г.

Он проснулся в пять утра от пения соловьев.

Чертовы птицы устроили концерт в ветвях раскидистого дерева, название которого он так и не смог запомнить, хотя честно пытался. То ли метла, то ли бедла. Славянские языки всегда казались ему невероятно сложными.