Война за империю

Немцы бросятся на приступ острова и будут с большой кровью сброшены в море. Взаимные претензии если и не расколют Новый Мир, то ослабят его. И вот тогда Бульдог снова сможет сыграть на противоречиях. Возможно, будет по — другому, ведь Сталин не любит затягивающихся проблем и не любит воевать, он скорее даст согласие на короткую и опасную кампанию, нежели примет перспективу затяжного конфликта на годы с неопределенным исходом. Но есть ли у русских возможности усилить немцев в момент высадки? Сомневаюсь. Они к ней готовы еще менее, зато участие русских неизбежно приведет к проволочкам и согласованиям, что позволит Черчиллю дотянуть время до осенних штормов. А это отмена высадки до следующей весны. Более чем полгода. Можно перевооружить и создать новую армию, новое оружие, развернуть давно обещанное бомбардировочное наступление. Уверен, сейчас главная задача для Бульдога выиграть время…

Он умолк, смежив веки. Краешек солнца мигнул и исчез за горизонтом, вечерняя прохлада струилась в приоткрытое окно.

— Но все равно британский премьер играет очень рискованно. Слишком много отдано на волю случая, слишком большой расчет на немецкие комплексы и разлад в красном союзе, — произнес вице — президент.

Элеонора протянула руку к тумбочке, щелкнула переключателем ночного светильника, неяркий свет вспыхнул под голубым абажуром. Одинокая букашка, жужжа крылышками, забилась у светильника, отбрасывая на стены причудливые и мрачные тени.

— И возникает вопрос… Что же в этой ситуации делать нам? — резко, неожиданно, словно очнувшись от глубокого сна, сказал Рузвельт. — Кто такой Василевский? Это умный и талантливый дипломат. Редкий случай, когда военный достаточно умен и прозорлив, чтобы играть в политические игры. А еще он ближайший помощник Молотова, которого наши дипломаты не зря прозвали Господином 'Не дадим ничего!'. Сам же Молотов в свою очередь человек из ближайшего окружения Сталина. Учитывая нездоровую страсть большевиков к порядку, дисциплине и регламентации можно сказать, что устами своих посредников с нами говорил Дядюшка Джозеф. И он предложил посидеть в сторонке, пока красные будут обстригать шерсть британскому льву… За определенную долю той самой шерсти и сохранение прочных и обширных экономических отношений.

Он усмехнулся.

— Лично я бы предпочел кисточку от хвоста. Но Гарольд готов принять их предложение. Более того, он говорит от лица своей партии и всей страны. И, что самое скверное, у него есть для этого все возможности и шансы. Его сторонники многочисленны и влиятельны, его любит народ Америки. Ходсон вполне может закрыть глаза на крушение британского льва. И, скорее всего, закроет.

— Так ли уж это плохо?

— Это не плохо… Это катастрофа. Отложенная на годы, но неизбежная.

Лицо вице — президента исказилось, он стиснул кулаки.

— Ходсон умен, дальновиден, просто хитер, наконец. Но он ограничен в дальновидении, как и все изоляционисты. Они живут днем сегодняшним, не видя будущего. Не понимают, что мы сбили кризис, но не решили его. Америка бежит впереди своих проблем, но стоит нам споткнуться хоть на мгновение, и они догонят нас. Мы накачали экономику деньгами государственных военных заказов, но это временное решение. Чтобы не пасть под грузом инфляции и перепроизводства, нам нужен мировой океан, абсолютная свобода торговли и открытые мировые рынки, в первую очередь европейские. Произвести очень много товаров, продать их всем желающим, и набить миру карманы нашими кредитами, пока доллар не начал обесцениваться.

— Но Ходсон делает примерно так же… Только в немного меньших масштабах, зато более безопасно.

— Вот именно! Временное процветание, пока большевики поднимают свою экономику! А потом? Что будет потом? И в особенности, если они повергнут и поделят Британию? Затем британские колонии. Что дальше? Дальше ни начнут понемногу закрывать рынки и переходить к протекционизму. А евразийский протекционизм — это наша смерть.

Вице — президент умолк, печально качая головой. Элеонора выждала пару минут и спросила:

— И… что ты будешь делать?..