Война за мир (СИ)

Император Востока очень творчески подошел к насаждению бусидо, немало его переработав и дополнив тем, что, как ему казалось, было плоть от плоти этого учения. По его мнению, разумеется. Но Николай Александрович сформировался и развивался как личность в конце XX — начале XXI века. Поэтому его видение учения бусидо тесно переплеталось с большим количеством всевозможных сказок, порожденных культурой постмодернизма и тотального синкретизма всего и вся. В частности, наш герой усмотрел в идеях бусидо много общего с культурными особенностями темных эльфов. Известных также как дроу или илитиири. Поэтому, например, концепция фехтования, и без того овеянная массой мифов и легенд в японской традиции, стала вообще возводиться в культ «танца со смертью». А само бусидо обрастать совершенно не свойственными ему культурными особенностями.

Начальник разведки вещал, рассказывая о том, что там творилось в этом «Цветке сакуры». А у всех присутствующих волосы шевелились.

— … и теперь, зная это, попробуйте оценить природу панических радиограмм. — Завершил свое длинное выступление начальник разведки.

— Почему вы мне раньше о них не рассказывали все это? — После довольно долгой паузы, вместо морского министра спросил Генрих.

— Потому что бы убежден — этот корпус — просто форма дома для душевнобольных. Место, куда утилизируют всех буйных психов Империи. Просто утилизируют.

— Да… уж…

— Так что же получается? — Тихо спросил военный министр. — Эти радиограммы что, правда?

— Отчасти — да. — Тихо произнес начальник разведки. — Я даже представить себе не могу, что там сейчас происходит. Но очевидно — ничего хорошего и здравого от этих вооруженных до зубов и выдрессированных психопатов ждать не приходится.

— Так это просто панические вопли? Константинополь еще держится? — Поинтересовался Генрих.

— Держится? Не думаю. Скорее всего — это даже не паника. Это скорее агония. Какие-то очаги сопротивления возможно еще есть. Но я более чем уверен — ненадолго. В целом же — город потерян. Я думаю, что Николай Александрович специально ввел туда эти войска. Город теперь чихнуть громко будет бояться, вспоминая о том, что могут прийти эти кровожадные психопаты. А трупы с улиц еще не один день будут вывозить. В том числе и расчлененные. У них ведь у все есть мечи, и они ими охотно пользуются.

Генрих закусил нижнюю губу и вернулся к окну, уставившись на облака.

В помещении наступила тишина.

Долгая тишина.

Очень долгая.

Наконец Генрих тихо, почти шепотом спросил:

— Как обстоят дела в Силезии? Когда будет деблокирована наша окруженная группировка?

— …

— Чего вы молчите?

— Мы не можем ее деблокировать, — едва слышно прошептал военный министр.

— Что?! — Взвился Генрих, резко развернувшись. — Почему?!

— Империя отвела свой механизированный корпус и заняла территорию пехотой Имперского резерва. Это давало нам шансы. Но пехота была усилена подразделениями легких… как их? — Поинтересовался он у начальника разведки.

— Боевые машины пехоты, — подсказал тот.

— Да. Боевыми машинами пехоты. Это их легкие танки. Легкие. Развитие тех, которые мы видели в 1914 году. Но они у них получились очень странные. Малый запас хода. Прочная лобовая бронеплита, в то время как бортовая и кормовая броня пробиваются даже крупными осколками. Стандартно они вооружены спаренным 12-мм пулеметом в легкой поворотной башне с большой и крепкой маской. У башни есть «уши» для подвеса дополнительного вооружения. Туда можно поставить либо еще два 12-мм пулемета, либо единые пулеметы с огромным боезапасом, либо пару 100-мм безоткатных пушек, либо огнеметы, либо пусковые для реактивных снарядов, либо станковые гранатометы, либо пусковые для дымовых или еще каких шашек. Причем в любой конфигурации. И они активно все это комбинируют. Демонтаж и монтаж этих видов вооружений очень быстрый. Считанные минуты. Что позволяет этим машинам быстро адаптировать к текущему моменту.

— И что не так с этими легкими танками? Ваши танкисты не могут их пробить?

— В лоб — да. Там слишком толстая и жесткая цементированная бронеплита. Да еще под углом неприятным, из-за которого очень много рикошетов. Ну и маска орудия ей под стать — прямо головная боль. В целом броня тонкая и машина легкая, но в лобовой проекции — очень непростая цель. А так как эти боевые машины действуют в боевых порядках пехоты, то очень часто приходится с ними перестреливаться именно что лоб в лоб.

— Так про эти орды легких танков вы мне пели? — С легким раздражением спросил Генрих у начальника разведки.

— И не обманул. Видите, танки на месте. Их не так много, но в целом — достаточно.

— У них интересное компоновочное решение, — продолжил военный министр. — Загрузка и выгрузка экипажа производится через распашные двери сзади. Там же перевозят раненых и дополнительные боезапас. Плюс крайне высокая проходимость по легким грунтам. Намного больше, чем у наших легких танков. За счет гусеницы и подвески. По раскисшим дорогам или поймам рек они пролезают очень быстро и легко.