Война за океан

– На это есть глубокая и горькая причина, мой адмирал, – ответил Гикель. – Матросы рвутся в бой. Если мы уйдем отсюда, не уничтожив эту подлую ловушку, расставленную русскими, мне стыдно будет явиться на родину. Матросы воинственны, это настоящие французы.

Гикель вчера совещался с товарищами, и они решили, что он должен отправляться вместо капитана на похороны Прайса и, пользуясь расположением адмирала, сказать ему все прямо.

– Я не один такого мнения. Теперь, когда американцы показывают, что есть дорога, я полагаю, что падение Петропавловска зависит только от нас.

Адмирал неприятно поражен. Он заметил: все окружающие слушали Гикеля с явным сочувствием, их лица прояснились.

В избушке Никольсен, не стесняясь присутствия адмирала, на ходу продолжал допрос в нужном ему духе.

– Какая дорога, вы говорите, дает возможность нам обойти врага и ворваться в город там, где он нас не ждет? Чертите, – велел Никольсен.

Американец стал объяснять.

– Есть тут укрепления? – спросил Никольсен, показывая на карту.

– Нет, кроме четырех пушек на берегу под горой.

– Их можно сбить?

– Да, стрельбой в упор по прислуге.

– Откуда ты это все знаешь? Ты служил в каком-нибудь флоте?

– Нет… – уклончиво ответил пожилой американец и ухмыльнулся. – Только слыхал, как служили другие.

«Видимо, дезертир, заработать хочет», – подумал адмирал, чувствуя тут себя чуть ли не посторонним. Говорилось все для Де-Пуанта. Никольсен давал ему бой. Стыдно сейчас старому адмиралу. Он чувствовал, что все эти офицеры рвутся в бой и видят в нем помеху. Но Де-Пуант умел владеть собой. Он сам стал расспрашивать американца. Потом он приказал:

– Отправьте их ко мне на фрегат.

Де-Пуант поблагодарил Никольсена. Все оживились. Кажется, успех…

Прибыв на фрегат, Де-Пуант потребовал к себе капитанов на военный совет.

Он объявил, что обстоятельства переменились и, как только на судах все будет исправлено, начнется новый штурм Петропавловска.

«Но ничего хорошего быть не может, – думал адмирал. Его задели за живое, и он решился. Он тоже солдат и готов умереть. – Жалкие мальчишки, не хочется им носить головы на плечах. Но теперь я буду строг с ними, больше никаких церемоний».

Никольсен очень рад. Он только этого и желал.

Он предложил свой план.

Утром Де-Пуант приказал привести к себе русскую женщину.

– Я отпускаю тебя с детьми на берег, – заявил он.

– Батюшка милостивый! – кинулась Пелагея адмиралу в ноги.

Де-Пуант смотрел, как она кланяется, велел поднять ее, еще раз сказал, что отпускает вместе с детьми. Но она не уходила.

Переводчик снова объяснил ей все. Она тупо смотрела на адмирала. А адмирал как-то выжидающе смотрел на нее.

– Ну что же тебе еще? – спросил он.

– А мужа-то? – сказала Пелагея.

– А муж, как пленный, останется у нас.

– Аи, да что же это! – закричала женщина. – Да я одна не пойду, отца у детей отнимаете.

Она заголосила, слезы лились из ее глаз.

– Ну что тебе твой муж?.. Ну, успокойся, кончится война, и он вернется, – улыбаясь говорил адмирал.

Но Пелагея не хотела слушать. Де-Пуант приказал привести Усова.

– Я еще вчера решил освободить твою семью, – сказал адмирал, когда ввели матроса. – И вот она свободна.

– Премного благодарен, ваше превосходительство.

Усов взглянул в глаза Пелагеи. Старый француз встал между мужем и женой.

– Ну вот она говорит, что не хочет идти на берег одна, – подмигнул старому квартирмейстеру адмирал. – Что ты скажешь?

– Что же я скажу, ваше сиятельство… Милости прошу, отпустите ее.

– Я слыхал, ты вчера рассказывал команде, что участвовал в спасении французского китобойного судна?

– Так точно.

– Благодарю тебя! Французы всегда помнят благородные поступки… Ну вот твоя жена рыдает и не хочет идти на берег и говорит, что кинется в воду, если я тебя не отпущу. Разве она так любит тебя? Ведь ты старик, такой же, как я, а она молодая.

– Не могу знать, ваше сиятельство.

– Сколько тебе лет?

– Третьего года рождения, ваше сиятельство.

– Пятьдесят один год, ваше превосходительство, – перевел поляк.

– Ну, еще опасный враг, – сказал адмирал переводчику.

– Твое счастье, что твоя жена так любит тебя! – обратился он к Усову. – Я уступаю просьбе любящей жены и молодой матери, которая желает сохранить отца своих детей, – строго и серьезно сказал адмирал, показывая, что шутки окончены. – Я отпускаю тебя. Но за это ты должен будешь исполнить мое поручение.

Он встал, перешел к столу и достал конверт.

– Подойди сюда, передай вот это письмо твоему адмиралу Василию Завойко. Передай ему лично в руки.

– Рад стараться, ваше сиятельство!

Адмирал улыбнулся:

– И передай всем твоим товарищам на берегу, что когда мы возьмем Петропавловск, то сразу отпустим всех пленных к их семьям, как и тебя.

– А Киселев тоже семейный, и у него ребятишки есть, – заговорила Пелагея и стала просить адмирала за Киселева.

– И ты знаешь его? – спросил адмирал у ее мужа.

– Как же, даже очень хорошо знает, – ответила Пелагея.

– Это не тот молодой и красивый парень со шрамом на скуле? – спросил Де-Пуант.

– Да, вот именно, – подтвердила Пелагея.