Война за океан

– Прыгай, ребята, – кричали англичане. Но не так легко прыгать: есть пологие места, а есть и скалы, обрывы.

А сзади кричат «ура» и стреляют и колют штыками. Гибнут один за другим солдаты морской пехоты.

– Ур-ра!.. – несется внизу, там где лес. Там хлещет батарея Гезехуса. Слева тоже слышится «ура», там идет штыковой бой за разбитую батарею на седловине. Там еще сопротивляются французы.

Угрюмо стоят огромные фрегаты и молчат. Бить нельзя. Идет рукопашная. А в шлюпке стоит адмирал, размахивающий саблей. Он что-то приказывает. Вперед или назад? Никто ничего не знает, но отсюда надо убираться, ребята!

Сверху все еще прыгали английские матросы и солдаты. Невероятно, сколько их, оказывается, было там. Некоторые тут же гибли от пуль.

– Стой, ребята! Убит Джо, – кричит маленький англичанин. Что-то кричит офицер без фуражки с лысиной и пышными бакенбардами.

Несколько английских матросов под пулями быстро кидаются на обрыв, стаскивают со скалы тело убитого товарища. Оказывается, он жив. Один из англичан взваливает его себе на спину. Тот стонет.

– Ты еще жив, дружище. Ничего, крепись, сейчас будем дома. Крепись!

И под пулями живой с умирающим спешит к шлюпке. А за ними с тремя ружьями их товарищ.

Не желая оставить тела товарищей, они прыгают, держа мертвых и раненых у себя на спине. Этих сверху не бьют. Но тех, которые россыпью кидаются к лодкам, бьют на выбор.

«Они товарищи хорошие!» – думает Алексей Бердышов. Казаки на всех скалах и стреляют без промаха.

Выбежал Маркешка.

– Стреляй! – кричал он, показывая на шлюпки, переполненные англичанами. В некоторых шлюпках и англичане и французы, все перепуталось.

Маркешка так кричал, словно это была дичь и сейчас она разлетится, надо успевать. Слева грянуло «ура». Погнали французов с погибшей батареи Максутова. Вот и они появились из лесу, бьются штыками на скалах, поскакали со скал. Один хромает, бежит. Вдруг Маркешка увидел, как без ружья несется за французами озверевший Алешка Бердышов. Как, откуда он выскочил – неизвестно.

Два француза тоже без ружей прыгнули со скалы, и Алексей прыгнул прямо на них. Набежали матросы и добровольцы. Тут же камчадалы. От этих пощады не жди. Одного француза тут же прикололи. Другого Алешка давил, держал крепко, а колоть не давал.

– Живьем! – орал он, желая видеть, каков этот человек. Бердышов вообще хотел знать, что это за люди, познакомиться с ними. Он дрался с ними наверху, друг у друга повыбивали ружья. Алексей поднял француза, пошарил у него за поясом, отнял нож и табакерку.

Скалы и косогоры были усеяны редкими цепями русских стрелков. Стреляли по лодкам. Со шлюпок посыпался град пуль по спустившимся на отмель матросам «Авроры». Враг считал их самыми опасными.

Ванька Растяпов, коренастый и плотный матрос, тщательно целится со скалы. Но не стреляет.

– Давай знамя сшибем у них, – говорит он Маркешке.

– Это верно! А то все кричат: флаг, флаг, знамя ли… черт знает… А мы имя подсечем.

Растяпов выстрелил, и знаменосец, бежавший к шлюпке, упал. Сразу знамя подхватил другой, но того сшиб Маркешка.

В это время из леса появилась упряжка. Выехало единственное конное орудие.

– Э-э, так это наш усть-стрелкинский казак Размахнин! И с ним – Токмаков!

Казак с отмели навел пушку и ударил по баркасу. Там крики, люди валятся в море с обоих бортов.

– Бей их!

На всех шлюпках отстреливаться сразу перестали. Все шлюпки пошли хватать людей с разбитого баркаса. Гребцы подавали им весла. Видно было, как умело и быстро плывут матросы, не успевшие сесть в шлюпки. Повсюду плыли и барахтались люди. Про знамя забыли. Кто-то из аврорских поднял его.

Попадав в воду, англичане бросали ружья. На отмели валялись мешки, шинели, кивера, фуражки. Маркешка нашел кандалы. Бердышов – другие.

– Знакомо дело! – побренчал он кандалами.

«Дивно этих ружей теперь по тайге раскидано, – подумал Хабаров. – Надо посмотреть, какие системы. Говорят, они хорошие ружья делают. И ребята собой видные и не дураки, а затеяли такое дело. Жаль было стрелять! Но приходилось. Теперь, однако, до свиданья!»

Маркешка пошел по тайге посмотреть, нет ли где ружей. А там уже бродили камчадалы. Эти охотники выискивали себе, что получше. А кругом убитые – вот лежит Размахнин Сашка, вот братан Пешкова, из первого взвода. Проходивший офицер предупредил, что ружья будет собирать особая команда.

– Паря, а солнце-то как высоко, – удивился Маркешка, выйдя из тайги.

Оказалось, что битва продолжалась почти четыре часа. Но в пылу ее время шло быстро.

Пароход отводил фрегаты. Заметно было, что два фрегата сильно потрепаны. И пароход опять кренит.

Перед домом губернатора строились отряды.

– Взяты пленные, флаги, гаубица, ружья, сумка с документами, – громко говорил Завойко. – Убито десять офицеров врага. Так вот теперь мы знаем, когда надо кричать «ура» – сначала или под вечер. Так закричим «ура» громко и покажем врагу, как мы его победили.

Поднесли носилки. В них лежал мальчик. У него оторвана рука. Он помогал на батарее Максутова.

– Максутов из своих пяти пушек расстрелял два фрегата, – сказал Завойко офицерам. – Недаром они кричали «ура», когда он пал.