Война за проливы. Операция прикрытия

В то, что Энвер-бей, родившийся с шилом в попе, будет сидеть на этой попе ровно, не верили ни генерал Тошев, ни его русские советники. И в то же время вариантов для проявления хитрости у супостата было не много. Выбор подразумевался такой: либо ночной лобовой штурм, либо обходной маневр. Ночному штурму ощутимо мешало новолуние: в непроглядном мраке аскерам следовало бы идти в бой с фонарями, что, в общем-то, глупо… Так что турецкая атака должна была начаться в час между вторыми и третьими петухами, когда солнце еще не взошло, но уже отчетливо видно дорогу. Начинать атаку позже просто бессмысленно. Как только солнечный диск поднимется над вершинами гор, его лучи будут светить прямо в глаза турецким аскерам, в то время как болгарские стрелки смогут действовать с комфортом, как на стрельбище.

И вот когда турецкая пехота, охватывая фланги главной болгарской позиции, продвинулась вперед на пару километров, где-то вдали раздались приглушенные хлопки, а на головы аскеров стали со свистом падать мины. А ведь русло горного ручья или речки – отнюдь не проезжая дорога. Да, вдоль него, как правило, есть тропа, часто не одна; если не люди, так звери протаптывают себе пути, чтобы бегать туда-сюда по своим делам, – но эти тропы узки, местами проходят по крутым склонам, и в то же время полны препятствий вроде валунов, колючих кустов или даже упавших деревьев. Так что и без минометного обстрела аскеры, толпой пробирающиеся этим нехоженым путем, то и дело спотыкались, издавая звуки турецкой обсценной лексики, в которых имя Энвер-бея склонялось самым неуважительным образом. А уж когда на головы турок с неба стали падать мины, веселье приобрело особенный накал…

Тут надо сказать, что эти ополченцы были местными турками, происходящими из Монастира, Ресена, Куманово, Салоников и прочих иных мест Македонии, и то, что местные македонские болгары называли освобождением, для них выглядело иначе. Из привилегированного слоя населения они превратятся в граждан второго сорта, а то и в изгоев, которым больше не будет места на этой земле, – и эта мысль гнала их вперед, в атаку под минометным огнем, не хуже гортанных окриков чавушей (унтер-офицеров). Еще один рывок – и, падающие с ног, задыхающиеся аскеры оказываются на открытом месте, откуда они с относительной легкостью смогут атаковать позиции зловредных болгарских солдат. Но что это? Из-за малоприметных бугорков метрах в трехстах от того места, где они должны накопиться для атаки, прямо им в лицо летят клубы белого порохового дыма и грохочут артиллерийские выстрелы. Бах-бах-бах!!! И пронзительный свист картечи, в клочья рвущей тела людей в синих турецких мундирах. И так – несколько раз, пока уцелевшие не развернулись и не бросились неудержимо отступать в обратном направлении, напутствуемые довольно редким минометным огнем. На правом фланге болгарской позиции это случилось чуть раньше, на левом – чуть позже, но итог этой атаки турецкой армии был однозначен: залитая кровью земля и несколько тысяч мертвых и умирающих людей в синих мундирах, которые еще совсем недавно были живы и строили планы на дальнейшую жизнь. Некоторое время спустя на это место наведаются местные жители и, перерезая глотки, избавят от мучений тех аскеров, которые сами не успели испустить дух.

Но этот бой был только прелюдией, лишившей группировку Энвер-бея численного превосходства и надломившей дух турецких аскеров. А генерал Тошев уже выводит на исходные позиции для атаки 6-ю Бдинскую пехотную дивизию, солдаты которой так и рвутся доказать, что они ничуть не хуже элитных софийцев способны колоть турок в штыковой схватке. Построение – простое как орех. Софийцы на левом фланге, бдинцы на правом, полевая артиллерия открывает огонь гранатами и шрапнелями по турецким позициям, благо местность впереди ровная, и полевые пушки смогут действовать с полной эффективностью. Гаубицы подполковника Ракова, только что закончившие подавление турецкой артиллерии, пока молчат. Установленные на позициях за высотами, занятыми Софийской дивизией, они ждут случая, когда в пределах их досягаемости (9,5 км) появится что-нибудь особенно «вкусное». И это «вкусное», конечно же, появилось. Группа всадников начальственного вида остановилась на окраине селения Младо Нагоричане, чтобы смотреть в подзорные трубы в сторону болгарских позиций и рассылать конных нарочных к беспорядочно отступающим турецким подразделениям. На таком расстоянии от передовых вражеских частей турецкие офицеры не опасались огня болгарских трехдюймовок, которым для накрытия не хватало полутора километров дальности. Подполковник Раков лично рассмотрел это безобразие через стереодальномер, произвел вычисления на ПУАО, скомандовал телефонисту данные для стрельбы с поправками для каждой батареи и добавил: «… взрыватель осколочный^[39]; и скажи, братец, Марку Анатольевичу^[40], чтобы дал одну очередь^[41] всем дивизионом – так сказать, для гарантии»…