Война за проливы. Призыв к походу

На этой оптимистической ноте встреча завершилась, и Посвященные в некотором обалдении встали из-за стола. Инициатива оказалась наказуемой через исполнение всего задуманного в полном объеме. Остаться император попросил только подполковника Османова – к нему у самодержца был отдельный разговор.

Пять минут спустя, там же.

Император Михаил и подполковник Мехмед Ибрагимович Османов.

– Ну-с, Мехмед Ибрагимович, – сказал император, когда прочие Посвященные вышли, – давно хотел поговорить с вами, так сказать, по душам. И не только как с моим верноподданным, офицером и дворянином, но и как с правоверным магометанином, коих в моем окружении немного.

Подполковник Османов бросил на императора быстрый взгляд и как бы исподволь спросил:

– А что, ваше императорское величество, вы имеете что-то против магометан?

– Да нет, Мехмед Ибрагимович, – усмехнулся император, – если эти магометане будут похожи на вас, то против них я ничего иметь не буду. Проблема только в том, что далеко не все из ваших единоверцев лояльны по отношению к Российской империи.

– В каждом стаде есть паршивые овцы, – ответил полковник Османов, – к тому же не все ваши подданные даже православного вероисповедания одинаково лояльны к Российской империи. Многие едят русский хлеб и при этом держат фигу в кармане, в то время как правоверные почитают таких хуже чем за собак. Неблагодарного пса, один раз укусившего кормящую его руку, пристреливают без всякой пощады. Если говорить конкретно, то достаточно вспомнить Грузию, Украину и Молдавию, где в нашем прошлом сразу же после краха в России монархии во всю мощь развились националистические движения, требующие отпадения этих окраин от российского государства.

– Точно такие движения, – кивнул прохаживающийся по библиотеке император, – в вашем прошлом после отречения моего несчастного брата развились в лютеранских Великом Княжестве Финляндском и Прибалтийских губерниях, григорианской Армении, магометанских Азербайджане и Туркестане. И даже в Сибири некоторые горячие головы мечтали о том, как хорошо было бы им стать во главе независимого государства, какой-нибудь Омской Директории. Тут, однако, вопрос не в вероисповедании, а в неправильной работе с национальным вопросом. Тут надо делать так, чтобы в Российской империи, как говаривал мой прадед Николай Павлович, не было ни эллина, ни иудея, а были бы только верноподданные и скверноподданные. Не стоит забывать и о том, что о своих независимых царствах, княжествах, ханствах и эмиратах подобным мечтам предается в основном не простонародье, в поте лица добывающее свой хлеб, а разного рода люди образованные и даже привилегированные, составляющие местную национальную интеллигенцию, а также купечество и дворянство. Это им кажется, что русские, так сказать, оккупанты в чем-то их ущемили и унизили, лишили права безвозбранно господствовать над собственным простонародьем и драть с него три шкуры.

Немного подумав, Михаил добавил:

– Хотя, наверное, отчасти вы правы: для православных, которые в Российской империи составляют привилегированный слой населения, такие сепаратистские мечтания выглядят совсем уже неприлично. Это все равно что заниматься рукоблудием, когда рядом в постели лежит изнывающая от страсти красавица жена. Видимо, не все тут решает декларируемое вероисповедание… Поэтому зачинщики и пропагандисты таких мечтаний должны проходить по вашему с Александром Васильевичем ведомству (ГУГБ), а Нам, императору Михаилу Второму, необходимо вплотную заняться национальным вопросом. А то в свое время армянские погромы в Баку удалось предотвратить только ценой экстраординарных усилий. Но, опять же, займемся мы этим позже. Сразу, как только позволит грядущая война, которая накатывается на нас подобно прибывающему скорому поезду*.

Примечание авторов: * император Михаил намекает на первый фильм братьев Люмьер «Прибытие скорого поезда», от которого непривычная к таким зрелищам публика, бывало, даже сигала со стульев.

– А вы обратитесь к товарищу Кобе, – с легкой улыбкой сказал императору подполковник Османов, – он специалист, он поможет. Как-никак в нашем прошлом он несколько лет был наркомом национальностей и немало поспособствовал тому, чтобы этот злокозненный вопрос перестал быть больным и животрепещущим…