Война за проливы. Призыв к походу

Особенно сильные эмоции полыхнули тогда, когда Петр Дурново от имени российского императора потребовал, чтобы греки перестали засылать в Македонию банды своих головорезов-македономахов (дословно: борцов за Македонию) занимавшихся истреблением негреческого (в основном болгарского) населения, и вообще перестали зариться на эту провинцию Турции, которой суждено стать Западной Болгарией. Дело там дошло до того, что защитником болгарских поселян выступила турецкая армия, гонявшая македономахов и в хвост и в гриву. В греческой истории эти люди были поданы в качестве борцов за свободу и территориальное единство Греции, но на самом деле были такими же жестокими убийцами, как и западноукраинские националисты из отрядов ОУН-УПА. Обычное, в общем-то, дело – греческие боевики режут болгарским крестьянам головы, а вполне уважаемые политики в чистеньких и отглаженных деловых костюмах и генеральских мундирах оказывают им покровительство и организуют дипломатическое прикрытие.

А в основе всего этого безобразия лежала совершенно ложная теория, объявившая государством-предшественником современной Греции… Византийскую империю, в которой большую часть времени ее существования государственным языком был не греческий, а латынь. Даже в далекие античные времена греки предпочитали селиться в приморских местностях и свои колонизационные походы осуществляли не с помощью телег, запряженных быками, а на морских кораблях. Впрочем, если у людей нет своей собственной славной истории, то они способны выдумать и не такое… одно только плохо – ведь из-за ложных исторических измышлений часто льется кровь и гибнут люди. Гибнут в том числе и остающиеся во власти турок малоазийские греки. Война 1897 года уже стоила им одной жестокой резни (ибо по-другому турки на такие эксцессы реагировать не умеют), и в следующих войнах количество невинных жертв со стороны христианских подданных султана может возрасти многократно.

Одним словом, обстановка на переговорах дошла уже до точки кипения, когда король Георг Первый, до того сдержанно помалкивающий, осадил премьера Феокотиса и генерал Сапундзакиса, а потом тихо спросил у Петра Дурново, насколько серьезно это требование для императора Михаила.

– Очень серьезно, – ответил тот, – у него сердце разрывается смотреть, как болгары, сербы и греки – народы, одинаково исповедующие православие и одинаково пострадавшие от турецкого ига, – собачатся между собой будто злейшие враги, в каждодневной суете забывая о христовых заповедях.

Кроме того, русский министр иностранных дел напомнил, что неубитую корову Македонию можно компенсировать такой же неубитой коровой Смирной, с другими территориями, на которых преобладает греческое население, в том числе и островами Архипелага. Против их обретения мой император возражать не будет, а напротив, поможет Греции дипломатически и военным путем (например, прислав в средиземное море боевую эскадру). А если где-то поблизости от будущего театра военных действий хотя бы случайно мелькнет перископ подводной лодки, то даже флот владычицы морей будет вести себя потише, ибо не захочет нарываться на еще одну Формозу.

Одним словом, договорились, что греки сменят претензии на Македонию желанием овладеть как Смирной в частности, так и всем средиземноморским побережьем Малой Азии в общем. Исключение из этого правила – зона Черноморских Проливов, которая отходит России; и это не обсуждается…

На этой оптимистической ноте высокие договаривающиеся стороны решили, что этого достаточно и можно подписать рамочное соглашение о намерениях, которому еще предстоит стать полноценным договором. При этом в соглашении четко прописана преступность террора против гражданского населения любых областей, неважно кем являются жертвы: греками, болгарами, сербами или турками…

– Очень хорошо, Петр Николаевич, – до конца дослушав повествование Дурново, сказал молодой Император, – вы сделали все как я просил, и теперь заслужили отдых. Ступайте и помните, что когда вы мне понадобитесь, то я за вами обязательно пошлю. А сейчас – до свиданья.

16 марта 1908 года. Полдень. Пролив ЛаМанш (Канал), на траверзе Дувра, мостик линейного крейсера флота его Величества «Дредноут».