Война за справедливость, или Мобилизационные основы социальной системы России

С ним трудно спорить. Эта работа до сих пор считается образцом научной мысли и ценным источником по аграрным отношениям конца XIX – начала XX века. Но ведь и до установления крепостного права на Руси, и при крепостном праве был рынок со свободными хлебопашцами, были арендаторы, были поденщики, были богачи и бедняки. Масштабы, правда, не те – средневековье, да и населения было меньше. Хорошо известно, что с древнейших времен, повторимся, собственность вообще, рынок вообще и товарные отношения вообще существовали в том или ином виде всегда и везде.

Не случайно Макс Вебер отмечал, что «стремление к предпринимательству», «стремление к наживе», к денежной выгоде, к наибольшей денежной выгоде само по себе ничего общего не имеет с капитализмом. «Это стремление наблюдалось и наблюдается у официантов, врачей, кучеров, художников, кокоток, чиновников-взяточников, солдат, разбойников, крестоносцев, посетителей игорных домов и нищих – можно с полным правом сказать, что оно свойственно all sorts and conditions of men (людям всякого рода и состояния, – В. М.) всех эпох и стран мира, повсюду, где для этого существовала или существует какая-либо объективная возможность». Подобные наивные представления о сущности капитализма принадлежат к тем истинам, от которых раз и навсегда следовало бы отказаться еще на заре изучения истории культуры. Безудержная алчность в делах наживы ни в коей мере не тождественна капитализму и еще менее того его «духу». Но, подчеркивал он здесь же, капитализм безусловно тождественен стремлению к наживе в рамках непрерывно действующего рационального капиталистического предприятия, к непрерывно возрождающейся прибыли, к рентабельности.[277]

Сомневаться в рентабельности помещичьего хозяйства, нам кажется, было бы наивно. Она была заложена в условиях освобождения крестьян, ставших особенно выгодными именно для помещиков. Конечно, владения у всех были разные, было множество мелких и убыточных поместий, да и не все помещики оказались эффективными хозяевами даже в этих стерильных для них условиях. К тому же серьезный удар по освобожденным помещичьим хозяйствам нанес кризис «хлебных цен» конца XIX – начала ХХ веков. Но кто хотел заниматься своим хозяйством, имел все шансы достичь успеха. Ведь Освобождение 1861 года, отменив последнюю сословную обязанность помещиков перед государством – социальную защиту крестьян, окончательно и по-настоящему свободными сделало только их и только в 1861 году. Эта обязанность достаточно серьезно мешала помещикам, не давая им насладиться всей полнотой свободы образца 1785 года. Так, один из поборников дворянских прав писал накануне Освобождения: теперь «мы будем платить за работу, и не будем содержать тунеядцев», «законного требования на нашу щедрость уже более не будет».[278]

Какова была барская щедрость, можно представить себе хотя бы из школьного курса литературы; у А. С. Пушкина, например, было стихотворение «Деревня», помните: «Приветствую тебя, пустынный уголок», а дальше:

Здесь барство дикое, без чувства, без закона,
Присвоило себе насильственной лозой
И труд, и собственность, и время земледельца.
Склонясь на чуждый плуг, покорствуя бичам,
Здесь рабство тощее влачится по браздам
Неумолимого владельца

.[279]

«Неумолимый владелец», помещик, живший чужим трудом, себя тунеядцем не считал, ему были обязаны все, а он – никому. Это и есть настоящий барин, настоящее русское барство, некоторые проявления которого можно обнаружить даже сегодня. Не зря же глава администрации Президента РФ Сергей Иванов как-то сказал: «Государственным служащим всех рангов нельзя барствовать; нужно подавать личный пример безупречного поведения и скромности».[280] Вот так, ни много, ни мало – барствовать нехорошо, с другой стороны, законом не запрещается!

А крестьяне, получив личную свободу, попали теперь уже в социально-экономическую несвободу, в кабалу, благодаря которой помещики стали на них неприкрыто наживаться. При этом раньше, даже если судить по цитате о «тунеядцах», закон им этого не позволял (ст. 1900 «Уложения о наказаниях» 1845 г. на сайте РГБ). Наживались буквально на всем, на искусственно устроенной чересполосице, на несправедливых нарезах крестьянской земли, на временно обязанном положении крестьян и на многом, многом другом.[281]