Война жреца. Том II

Прямо сейчас Орвист был занят тем, что убеждал королеву покинуть поле боя и продвигаться к посольству Ламхитана.

Архивариус быстро поняла, что я собираюсь сделать, так что сильно побледнела и впала в какое-то подобие ступора.

— Антон! — Лу наконец-то подбежала к нам и повисла на моем локте в тот момент, когда волшебница передавала мне ножны с клинком. — Подожди! Мы еще справимся сами! Ты же сам говорил!

— Не справимся! — прорычал я, накладывая на всех нас отвод глаз, потому что вокруг становилось слишком много солдат противника. — Не справимся, Лу!

— Нельзя! Сам же говорил, что нельзя! Отведи Санию к Арвану, я сама тут разберусь! — чуть не прокричала Лу.

Я видел, что богиня была готова раскрыться — принять свою истинную форму в физическом мире и, выкачав себя досуха, обратить противника в бегство. Слишком страшным это было бы зрелищем для смертных. И пусть мы не сможем увидеться с ней еще долгое время — ей придется месяцами восстанавливаться в междумирье, но она была готова на эту жертву. Только чтобы я не брал в руки этот проклятый клинок.

— Любовь моя, — я положил окровавленную руку на щеку Лу, заглядывая в фиолетовые глаза богини, — проводи королеву в посольство.

Лу схватила меня за ладонь — я давно не видел ее такой напуганной, наверное, никогда, ведь она четко знала, что я собирался сделать в следующие минуты — после чего коротко кивнула, и, схватив королеву за руку, потащила ее по улице, будто мать, которая тащит за собой непослушного ребенка. Богиня обновила отвод глаз, так что теперь она отвечала за маскировку отряда. Вся свита Сании двинулась следом, в том числе и Риса — на месте остался только Орвист.

— Это что сейчас было? — спросил де Гранж, который отвлекся от уговоров королевы и наблюдал окончание нашей короткой с Лу перепалки.

— Ты о чем? — нарочито бодро спросил я, забрасывая посох в чехол на спине и готовясь взяться за рукоять меча.

— Что с Лу? Я никогда не видел ее такой… — граф внимательно посмотрел на меч в простых ножнах, который я держал так, будто бы это была ядовитая змея.

— Скажем так, то, что ты увидишь — тебе не понравится, — прямо сказал я, — это вообще мало кому понравится, я гарантирую.

— Ты же говорил, что никогда не пользовался этим мечом, ну, как магическим артефактом, — заметил де Гранж, пытаясь перекричать шум битвы и лязг оружия.

Вокруг нас становилось все больше и больше солдат мятежников, так что полог стало держать проблематично.

— Не, не пользовался, — согласился я, разглядывая рукоять меча Крови, — но я много читал.

После чего я положил на рукоять правую руку и выдернул клинок из ножен.

Меня захлестнуло тем же странным чувством, что перчатка Пала и меч знакомы. Без сомнений, теперь я был железно уверен — это меч Крови, который перековали из украденного у бога Войны клинка тысячи лет назад. А знакомы два артефакта были, потому что раньше они составляли части одного доспеха.

Старые знакомые, только один из них изменился до неузнаваемости, а второй — сменил хозяина и стал рукой смертного.

А теперь, если фолиант не врет, мне нужно было «зарядить» свое оружие.

Не глядя на Орвиста, я развернулся к бегущим прямо по улице вражеским солдатам и сбросил с себя отвод глаз. Я не был мясником, я дам им призрачный шанс выжить.

Первый убитый, чьей кровью я напоил меч, был молодым мальчишкой, лет семнадцати. По всей видимости — наемник, слишком молод для дружинника. Юнец даже ничего не понял — я разрубил его простенький меч, будто соломинку, и погрузил артефакт в ключицу — до самой груди — разрубая кости, мышцы и артерии. В этот момент я обратился к артефакту своей силой, но не ментальной, а той, которой я приводил в движение перчатку Пала. Той самой силой, которая формировала божественную длань, что спасла мне жизнь. Той силой, силой, которой я воскресил богиню Лу на берегу порта Миллер.

«Пей! Пей! Пей!», — стучало в моей голове.

Я почувствовал, как из тела первой жертвы не просто уходит жизнь — из нее высасывается все, что делало парнишку живым, на всех уровнях бытия. И уже через мгновение, когда я упер ногу в его живот и вырвал клинок из тела, на землю упал даже не труп — просто кусок плоти, который, казалось бы, даже никогда и не был живым. Пустая обескровленная оболочка, полуфабрикат человека.

Меч Крови впитал душу паренька, лишив того даже призрачного шанса на посмертие в виде свободной энергии, что растворится в бездне и будет искать путь к чертогам Фора, чем бы они ни были.

А потом началась жатва. Я стал прорываться к воротам, размахивая мечом так быстро, насколько вообще можно орудовать огромным двуручником с непропорционально широким лезвием и массивной гардой. Каждый удар, взмах или укол отнимал чью-то жизнь.

Несколько раз мне приходилось прибегать к ментальной магии — убивать арбалетчиков потоками направленной силы разума. На тонкое колдовство времени не было, так что я просто щедро черпал из собственного источника и широким движением разливал силу по пространству.