Война жреца. Том III. Финал

— Я видел, что ты умираешь без этой грязной магии богов… Мы перестали молиться, когда отправили тебя на испытание в первый раз. Не имело смысла, — сказал Итан. — Так что с культом?

Вот так. Между делом Итан сообщил, что сохранил мне здоровье и руку. Скоро я снова смогу ею управлять.

— Культ Крови считал, что человек — венец творения и выше богов, потому что именно люди дают богам силу.

Итан задумался.

— Венец творения, говоришь… Сейчас принесут еды. Хлеб, вода, немного мяса. Тебе надо поесть перед следующим погружением.

Какая забота! Это как если бы мясник на бойне беспокоился о комфорте свиньи.

— А если я не выберусь? — спросил я.

Итан только загадочно сверкнул глазами.

— Выберешься. Мой бог говорил со мной, Антон. И это благие вести. Скоро все изменится, поверь. Но мы должны убедиться в том, что ты усвоил урок.

— Не идти против Единого и подчиниться? — с кривой усмешкой спросил я.

Итан только фыркнул.

— Не разочаровывай меня, Антон. В отличие от Георы, моему богу не нужны рабы. Потому что он пришел в этот мир не властвовать, а спасать. Просто докажи нам, что ты достоин спасения.

После этих слов Итан вышел из камеры, а через пять минут принесли мой паек. Я старался есть медленно, тщательно пережевывая каждый кусок, особенно мясо. Если меня на самом деле опять отправят в это бесконечное путешествие по собственному разуму и фальшивой Москве, мне придется очень и очень постараться, чтобы оттуда выбраться. В последний раз я заметил небольшое повторение событий, которое натолкнуло меня на нереальность происходящего. В наш салон сотовой связи дважды приходил один и тот же покупатель. Будто бы у галлюцинации не хватало мощности для генерации полностью случайных событий, и она попыталась подсунуть мне сохраненный паттерн. Но с каждым разом морок становился все более изощренным и монолитным. Будто бы Единый учился.

Хуже всего то, что каждый раз я переставал помнить о предыдущих погружениях. Сейчас, когда я доем, в комнату войдет Итан, скажет, что он меня отпускает и обрушит на мой мозг силу своего бога. И я опять окажусь в клетке собственного разума. Отвратительно.

Последнее, седьмое погружение в мир грез оказалось и самым сложным. Я провел там три года. Три долгих, бессмысленных, полных страданий из-за зова Лу года. За это время у меня даже был фальшивый служебный роман с новенькой сотрудницей, но все быстро развалилось, когда ее перевели на другую точку.

В последний раз меня спасла Калита. Точнее, ее образ.

Это был хмурый ноябрьский вечер. Через несколько дней я готовился отмечать свое тридцатилетие. Друзей в Москве у меня и в реальности толком не было, не говоря уже о галлюцинации. Так что я взял отгулов, поменялся на еще два дня и готовился сгонять в Калугу. К матери.

И вот там, стоя на автобусной остановке, я увидел ее. Высокую рыжеволосую девушку в длинном пальто, высоких удобных сапожках и с гитарным чехлом за спиной.

Это была Энжи. Точь-в-точь она, до последней едва заметной веснушки на носике.

К этому моменту я пропил уже четыре курса антидепрессантов и неплохо проработал всевозможные детские травмы со специалистом, так что если зов Лу и появлялся в моей голове, то изредка, и звучал почти неслышно. Я научился игнорировать зов моей любви.

Девушка с гитарой с кем-то увлеченно беседовала по телефону, так что не заметила, как из сумки на ее плече на мокрый асфальт выпал маленький зонтик. Я как порядочный человек моментально подхватил такой незаменимый в это время года девайс и коснулся плеча девушки, которая как раз начала прощаться.

— Ладно Ань, все, давай, целую… Ой!

От прикосновения девушка вздрогнула и моментально повернулась.

— Вы уронили, — сказал я, протягивая зонт и не отрываясь глядя на лицо неизвестной.

— Ох! Спасибо большое! Только недавно купила, — девушка схватила зонт и, отряхнув несколько грязных капель, затолкала его поглубже в сумку. — Спасибо!

— Да не за что, — ответил я. — Скажите, а мы не знакомы?

— Не думаю, — сдержанно ответила девушка, — я только пару дней, как приехала в Москву, впервые.

Я не успел ничего спросить. Подошел автобус и незнакомка зашла внутрь. Я же остался стоять на потрескавшемся асфальте остановки, пытаясь понять, откуда возникло это щемящее чувство неправильности происходящего.

Ведь все лица, которые я «видел» на Таллерии — это образы реальных людей, которых я встречал до аварии. Этот вопрос мы проработали с психотерапевтом, детально проработали. Я даже нашел нескольких некоторых из них. Ту же фельдшера из скорой, которая привезла меня в больницу, Лусинэ. Но как я мог создать столь детальный, столь точный образ Энжи, а потом встретить ее полную копию в реальности?

Мир вокруг замер. Остановились автомобили, замерли люди, спешащие куда-то после работы. Даже мелкие капли ноябрьского дождя, который моросил, казалось, уже целую вечность и не собирался заканчиваться, и те замерли в воздухе. Я лениво осмотрелся по сторонам, сделал глубокий вдох и, закрыв глаза, сосредоточился на голосе в моей голове.

«Антон».