Война зомби

Недолго слышался.

Глава 9 ОЛЕНЬИ РОГА, ЩУЧЬИ ЗУБЫ

Орудийные башни торчали над поверхностью уродливыми прыщами на бетонных основах. Внушительные стволы — краска облупилась, появилась ржавчина — грозили морю расправой, но давно уже не могли ничего предъявить. Из них не стреляли лет эдак семьдесят, а то и больше. Батарею здесь, на скалистом берегу моря, поставили после Великой Отечественной, а потом пушки стали не нужны — ядерное оружие, как выяснилось, куда эффективнее.

Если что, там можно переночевать, прикинул Дан. Наверняка подземелья фортификаций в подходящем состоянии — предки строили на совесть. Другое дело, что близость моря и его «дружелюбных» обитателей, мягко говоря, не радовала.

После покатушек на моторке и солнечных ванн в бухте ни у кого из «варягов» не возникло ни малейшего желания задержаться тут хотя бы на минуту. Заброшенная советская батарея не возбудила интереса даже в плане мародерства. Потому сразу двинули прочь, решив, что поселок, о котором говорил Никола Морской Бог, должен быть где-то там — указывая направление, Гурбан неопределенно махнул рукой, обозначив четверть видимого горизонта.

Просьба отомстить, напряженное лицо, голубые глаза Петрова… Все это Данила никак не мог выкинуть из головы. Казалось бы, он должен привыкнуть к тому, что боевые товарищи умеют гибнуть и делают это с незавидным постоянством, а вот поди ж ты…

Полярная сова пролетела над «варягами». Еще покружила и убралась дальше — потому что добыча ей не по когтям и клюву. Хорошая пташка, слизнем не обиженная. Нормальная фауна еще встречается, но уже скорее как исключение из правила.

Весна в этом году на Кольском полуострове началась значительно раньше, чем в Москве и в том же Архангельске. Вовсю розовел иван-чай. На лесной подложке из хрустящего под ногами мха вылезло великое множество подберезовиков и белых грибов, чему несказанно обрадовался Ашот.

— Хоть голодать не будем, — заявил он.

— Некоторым не помешало бы…

— Петрушевич, ты давно не оригинальна. Придумай что-нибудь новенькое.

Деревья в лесу, по которому двигались «варяги», были непривычно низкими, скрюченными. Чтобы остаться сухими, диверсантам приходилось внимательно смотреть под ноги — тоненьких, едва сочащихся ручьев тут хватало.

Вскоре они вошли в молочный, кисельный даже, туман, что натянуло со стороны небольшой реки, берега которой сплошь покрывали крупные валуны.

По ощущениям Данилы давно уже наступила ночь, но вокруг было светло как днем. Точно, тут ведь наступил уже полярный день, который продлится аж до конца июля.

На берегу реки наткнулись на лодку — почерневшую, со щелями в бортах. На дне ее валялась обрезанная канистра, такая вот приспособа для черпания воды. Правда, из этой лодки хоть ковшом экскаватора черпай — не поможет…

— Не заблудились? Верно идем? — усомнился Бахир, когда они добрались до покосившейся деревянной церквушки. Годы после Псидемии не пошли ей на пользу. Дерево — не самый лучший материал для строения высотой метров сорок. Ветер и осадки вместе с мхом и плесенью скоро обрушат святой храм на грешную землю…

Примерно через километр уткнулись в мощный бетонный забор, поверху обвитый ржавой колючей проволокой. Ворота оказались открыты, что смутило и навело на мысли о ловушке.

— Эй, есть тут кто?!

Никого, но дымок над трубой поднимается. Странно. Очень странно.

— Хозяева, отзовитесь!

Мариша пару минут напрягала глотку, но ответа так и не последовало.

Ашот отодвинул ее и, выставив перед собой винтовку, первым проскользнул во двор.

— Тихо вроде, чисто. — Толстяк прошелся по двору, прощупал своими ножками поверхность на предмет обнаружения мин и ловушек. И те, и другие, конечно, маловероятны в такой глубинке, но так уж доставщиков учили, и это уже на уровне рефлексов.

За Ашотом во двор пожаловали остальные — и ничего, что без приглашения. Раз хозяева не спешат встречать гостей, то и гости церемониться не будут.

— Водички кто-нибудь желает? — Первое, что здесь бросилось в глаза Даниле, — это колодец: два бревна вкопаны вертикально, на них — третье, с ржавой цепью, на конце которой помятое ведро. Над дырой в земле крышка из некрашеных досок, ветхая, гнилая. То ли хозяин такой, что подновить ленится, то ли вовсе нет хозяина.

Второе вряд ли — дым сам по себе в трубе не заведется.

Рядом с колодцем стоял большой камень. Не возвышался, не торчал, а именно стоял. Камень напоминал старуху, сгорбившуюся, уставшую от жизни. Рядом лежали две стрелы, ржавый магазин для АК и расколотая ножная кость оленя с видневшимся внутри красноватым мозгом. Кость, по всему, положили недавно.

Данила почувствовал, что в спину ему пристально смотрят. Он едва сдержался — захотелось отпрыгнуть, развернувшись, и жахнуть очередью. Он тут не сам. Тот, кто за ним наблюдает, наверняка держит на прицеле и его товарищей. Дан покосился на Ашота — тот побагровел, лицо напряженное, — значит, Данила не один такой чувствительный.

Что делать, а?!

— Ой, какие собачки! — послышался из-за спины восторженный вопль Мариши. — Красивые, пушистые!