Воинский эшелон

Из самого темного угла доносились чуть слышные, дребезжащие звуки. Будто кто-то стучал медными молоточками по струнам. Я заглянул туда и увидел, что на лавке между мешками забился парень — курносый и веснушчатый. Он задумчиво смотрел в окно, и солнечный луч, как прожектор, выхватывал из синего сумрака глаза парня и несколько рыжих волосков на лбу. Волосы походили на медную проволоку с радиокатушек, когда сдерешь с нее защитный малиновый слой и она становится огненной. Лучики солнца попадали парню прямо в глаза, и он не жмурился, а все смотрел вперед, чуть задевая струны обтрепанной, простенькой гитары, которую держал в руках.

Он ничего не играл, этот парень, только еле трогал дребезжащие тонкие струны, и они тихо пели странную, неизвестную песню.

Положив ему голову на плечо, рядом сидела девчонка. И откуда она взялась, просто странно. Парню было неудобно, наверное, но он сидел не двигаясь, будто застыв, словно окаменев.

Они сидели не шелохнувшись — рыжий курносый парень с медной головой и девчонка в желтом пуховом берете с помпошкой, среди зеленых мешков и коричневых чемоданчиков, и было бы кощунством одним словом разрушить эту скульптуру. Я на цыпочках попятился назад и наступил кому-то на ногу.

— Прости! — сказал я и обернулся.

Передо мной сидел парень и протягивал коробку с папиросами. На ярком коробке были тиснуты золотом иностранные буквы.

— Кури! — сказал тот, что угощал меня. — Браток подарил. Два года хранил, теперь раскурить надо. Все равно теперь, куда их.

Я взял папироску.

— А ты силен, — сказал парень. Я быстро взглянул на него. Он улыбался. — Честно, кстати, между прочим, как говорил мой любимый артист Пуговкин. — Я зажег спичку и затянулся. — И нас троих ты запросто можешь. — Парень повернулся к своим соседям.

— Может?

— Может! — твердо ответили парни.

«Начинается, — подумал я. — Пожинай, Серегин, собственные плоды».

— А вы, ребята, откуда? — спросил я, заминая обсуждение собственных способностей.

— Абитура мы! — сказал тот, что угощал папиросами.

У него были короткие сильные пальцы, и он вертел ими свою цветастую коробочку, а уши топорщились торчком и просвечивали, как два розовых стопсигнала у машины. — Слыхали такое слово?

Испытания продолжались. Зеленоглазый с дружком куда-то исчез, появились эти. Тут борьбой не возьмешь, тут другое самбо.

— Слыхали! — бодро ответил я в тон парю. — Аббревиатура.

— Что-что? — спросил ушастый.

— Анна, Борис, еще Борис, Роман, Елена, Владимир, Иван, Алексей, Трофим, Ульяна, Роман, Ася…

Парни хохотнули. Ушастый не сдавался.