Воинственные фейри (ЛП)

— А что, если он на самом деле не умер? — спросила я, не в силах сдержать вопрос, который горел внутри меня.

— Тогда… мы должны найти время, чтобы полностью изучить эту возможность. Ты не можешь оставаться с мыслями «что если», bella. Но я думаю, что сегодня ты должна позволить себе горевать. А завтра мы сможем дать надежде шанс.

Я закусила губу и кивнула. Данте вышел из машины и направился к багажнику, дав мне несколько минут тишины, чтобы все обдумать, пока я заглядывала в коробку и проводила пальцами по урне, в которой, возможно, было все, что осталось от мальчика, с которым я выросла.

Через мгновение дверь с моей стороны открылась, и я посмотрела на Данте, который переоделся в элегантные брюки и белую рубашку, а также надел блестящие туфли и галстук. Он наклонился и поцеловал меня в щеку, и я позволила ему расстегнуть мой ремень, прежде чем выйти из машины.

— Мы знали, какой сегодня день, поэтому мамы Леона прислали для тебя платье и туфли, если ты хочешь, но решать тебе, — добавил он.

Я посмотрела вниз на свои менее чем абсолютно чистые треники и фыркнула от смеха.

— Возможно, это хорошая идея, — согласилась я, позволяя ему провести меня к задней части машины, чтобы я тоже могла переодеться.

Было безумно рано, поэтому парковка возле кладбища была пуста, и я переоделась в облегающее фигуру белое платье и туфли на каблуках, а затем бросила свои мешковатые треники в машину.

Данте подхватил коробку с прахом Гарета и торт, затем протянул мне вторую руку, направляя меня к внушительной каменной стене, опоясывающей кладбище.

Тяжелые железные ворота преграждали путь внутрь, в маленькой хижине рядом с ними сидел охранник, но когда его взгляд встретился со взглядом Данте, он просто кивнул ему, и ворота распахнулись, пропуская нас.

— Привилегии Короля Оскура? — предположила я.

— Всех умерших здесь кремировали, — ответил Данте, пожав плечами. — Так что здесь нет костей, которые можно было бы украсть, чтобы использовать для темной магии, но есть теория, что даже прах может обладать какой-то силой, поэтому они все еще охраняют это место. Но, как ты уже сказала, я не просто какой-то случайный фейри, и здешние обитатели знают, что впускают меня, когда я приезжаю навестить мою семью.

Я крепче сжала пальцы Данте, и меня пронзило чувство вины, когда я поняла, что была настолько поглощена собственной болью, что даже не подумала о том, что у Данте здесь тоже есть близкие.

— Сколько членов твоей семьи покоится здесь? — спросила я, когда мы начали спускаться по длинной дорожке, вымощенной белыми камнями, которая вела на кладбище. Всевозможные деревья и прекрасные цветы заполняли окружающее нас пространство, перемежаясь с обычными белыми надгробиями с именами ушедших фейри.

— Их слишком много, чтобы сосчитать, — ответил он. — Оскуры живут в этой части королевства уже несколько поколений, и мы всегда были большой и буйной семьей. Мой папа здесь, и его папа, и его папа тоже. Может быть, даже еще дальше. Мало того, многие из них умерли от старости. Когда-нибудь и мои останки присоединятся к ним здесь.

— Но не в ближайшее время, — твердо сказала я, и он мягко улыбнулся мне в ответ.

— Надеюсь, что нет.

Данте повел меня вглубь кладбища, и чем дальше мы шли, тем спокойнее я себя чувствовала.

Это место было прекрасным. Здесь были маленькие ручейки и крошечные мостики для их пересечения, бесчисленные цветы и деревья, настолько полные жизни и жизненной силы, что это даже не казалось кладбищем. Воздух был хрустящим и свежим, маленькие вечно горящие свечи горели перед святынями и в расщелинах, а пение птиц расцвечивало воздух.

Мы начали подниматься на холм, и Данте повел меня по тропинке, которая отклонялась от главной дороги, пока мы не прошли через красивую арку из белого камня с высеченным в скале именем Оскура.

Я молчала, пока мы шли между могилами семьи Данте, а он проводил пальцами по надгробиям, бормоча приветствия людям, которых он любил и потерял, и я ощутила всю тяжесть горя, которое мой храбрый Штормовой Дракон хранил в своем сердце.

Тропинка вела нас между раскидистыми ветвями потрясающей плакучей ивы, и в тени дерева стояло огромное надгробие со статуей Волка, вырезанной на луне, рядом с которым было написано имя его отца.

— Я привел кое-кого, чтобы познакомить с тобой, папа, — сказал Данте, тепло улыбнувшись мне, когда он подвел меня к надгробию, и кольцо на моем большом пальце, казалось, гудело от силы, когда мы приблизились к нему. — Это Элис. Она моя un vero amore. (п.п. истинная любовь).

Я нерешительно улыбнулась, протянула руку, чтобы коснуться головы огромной статуи Оборотня, и провела пальцами по холодному камню. — Привет, — вздохнула я, когда кольцо нагрелось еще больше, и меня охватило сильнейшее чувство, что Мика Оскура действительно был здесь, наблюдая за нами, стоя рядом со своим сыном.

Ветер внезапно поднялся вокруг нас, и горсть розовых цветов закружилась на ветру, кружась вокруг меня и Данте, поднимая мои волосы и наполняя меня чувством любви и легкости, когда удивленный смех вырвался из моих губ.