Воинственные фейри

Я лично поклонница Блюшайн. Может быть, я смогу помочь тебе когда-нибудь узнать обо всех новых игроках? И да, я люблю играть в питбол. Я — Воздушный Нападающий команды, и меня практически невозможно остановить. Я могу переслать тебе ссылку на все наши последние игры на странице академии в Фейбуке, если хочешь?

Я даже не успела снова убрать свой Атлас, как на него пришел ответ, и намек на улыбку дернулся в уголках моих губ, когда я прочитала его.

Марлоу:

Я бы с удовольствием! В свое время я сам был Воздушным Нападающим в Академии Зодиак! Может быть, мы сыграем несколько матчей в следующий раз, когда ты приедешь в гости?

Элис:

Звучит здорово:) Я сейчас перешлю тебе ссылку…

Марлоу:

Получил! Я посмотрю их все сегодня и сообщу тебе о своих любимых моментах!

Я улыбнулась еще больше, когда прочитала это. Там были часы игрового процесса, которые он мог смотреть, так что, несомненно, он не стал бы смотреть все это только ради того, чтобы увидеть, как я играю, но я не могла отрицать, что мне нравился тот факт, что он хотел этого.

Я остановилась, чтобы осмотреть себя в зеркале, и была чертовски рада увидеть, что выгляжу чертовски презентабельно, поэтому я поспешила обратно, чтобы увидеть Габриэля, который ждал меня у двери.

Он выглядел съедобно в черных джинсах, его грудь была обнажена, а крылья выставлены напоказ, так как он держал в руках белую рубашку.

— Я сказал остальным, куда мы идем, — объяснил он. — И я подумал, что мы можем полетать, если ты хочешь? Сохраним немного звездной пыли, на случай, если она нам понадобится.

— С удовольствием, — согласилась я, и он улыбнулся, протягивая мне руку.

Я вложила свою ладонь в его, и он потянул меня вверх по спиральной лестнице, ведущей на частную террасу на крыше над комнатой Данте.

День был живописным, а небо — ярко-голубым, солнце палило вовсю, знаменуя грядущее лето.

Габриэль оторвал меня от земли, когда я отвлеклась на вид, и я завизжала, обхватив его руками за шею и с восторгом глядя на него, когда он расправил крылья. Он подпрыгнул в воздух, и у меня сжалось нутро, когда мы взмыли в небо, я крепче прижалась к нему, когда он захихикал, и не успела я опомниться, как мы уже мчались к горизонту.

Ветер хлестал вокруг нас, и я использовала свою магию воздуха, чтобы создать перед нами щит с копьями, позволяя нам рассекать небо еще быстрее и спасая мои волосы от того, чтобы миллион раз получить по лицу.

Это было захватывающее зрелище: мчаться по небу так же быстро, как я могла бежать со своими дарами по земле, и смотреть, как мир проносится под нами.

Вскоре мы уже пролетали над городом, и Габриэль без предупреждения спикировал с неба, вырвав крик из моих легких, когда я крепче прижалась к нему.

Несмотря на его безумную скорость, когда его ноги ударились о землю, я даже не почувствовала толчка, но когда он поставил меня на ноги, я почувствовала, как мир наклонился подо мной, пока я пыталась восстановить равновесие.

Я схватилась за его пояс, оступившись на шаг, и вдруг он прижал меня спиной к холодной стене, его губы прижались к моим, когда адреналин хлынул в меня, и я застонала, притягивая его еще ближе.

Предплечье Габриэля приземлилось на стену над моей головой, его крылья раскрылись, чтобы отгородиться от окружающего мира, а его вторая рука переместилась на мое бедро и задрала подол платья.

Его язык проник в мой рот, и я почувствовала его поцелуй до самых кончиков пальцев ног. Этот поцелуй сказал все, что было между нами. Он был глубоким, жарким и до боли трогательным, но он также был жестоким, честным и требовал гораздо большего. Он говорил мне, что я принадлежу ему, а он — мне, независимо от того, что говорят об этом звезды. Это не было чем-то, что можно отменить, и никто из нас никуда не собирался исчезать.

Звук, с которым мужчина прочистил горло, привлек мое внимание, но Габриэль казался настолько потерянным во мне, что пришлось позвать парня по имени, чтобы заставить его отступить.

Габриэль обернулся, и его крылья замерцали, когда он убрал свою руку с моей ноги и взял меня за ладонь, притянув к себе, чтобы я тоже могла видеть мужчину.

Билл был довольно крупным, вероятно, лет пятидесяти, с усами и сигаретой, зажатой в уголке рта, от которой дым уходил в небо. Он был одет в выцветшие джинсы и белую кофту, на руках виднелось несколько старых татуировок, но ничего связанного с бандой.