Воинственный ангел

Джекс подошел к дымящейся туше демона, которая почти заполнила весь коридор. Осторожно, он стал взбираться на эту громаду. Сейчас застывая, чешуйчатая кожа демона отвердевала, хотя все еще оставалась обжигающе горячей. Подошвы сапог Джексона дымились, когда он передвигался по ней. Бездыханная главная голова демона была перед ним, глаза её были безжизненно пусты.

— У тебя есть кое-что принадлежащее мне.

С чувством выполненного долга он вытащил Божественный Меч из черепа демона и обтер его о твердеющие чешуйки демонских крыльев. Бросив последний взгляд на бессознательное тело Сильвестра, перебравшись через погибшего Темного Ангела, Джекс спустился вниз и посмотрел вперед, вглубь тусклого коридора.

В самом конце которого был главный зал, где он провел много времени с Габриэлем. Там, вдалеке, теплился переменчивый свет факелов или свечей, указывая путь в сторону покоев, где Габриэль, по всей вероятности, и будет его ждать.

Джексон шел по темному коридору к атриуму, решительнее, чем когда-либо. Он вытер пот, который скопился во время борьбы с демоном, со лба о предплечье. Он не мог быть уверен, что был готов к встрече с Габриэлем, особенно после всего того, что он пережил. Но он никогда не будет готов, поэтому сейчас было так же хорошо, как и в любое другое время.

Два факела горели вдоль стены. На самой высокой точке арочного главного зала, призрачный красный свет сиял через окна в крыше. Город горел. Тусклый красный свет освещал фреску из песчаника, восстановленную из древнего зиккурата[4] Ангелов, которая рассказывала историю Ангелов, победивших Темных Ангелов во время великих противостояний с Демонами давным-давно. Джексон задумался о том, сколько тысяч лет прошло с тех пор. И теперь они снова здесь.

Справа от атриума располагались палаты Совета, двери были широко открыты. Здесь был огромный зал, как церковь, место, где Габриэль принимал решения с Советом. Это было место, где он решил обречь Город Ангела.

Джексон видел, как мерцал огонь. Медленным, выверенным шагом он приблизился к открытой двери. Свет факела отбросил его длинную тень за порог палаты. Хотя Джексон еще никого не видел, но голос, который он услышал, не узнать было невозможно.

— Я ждал тебя, Джексон, — сказал Габриэль. — Сделай одолжение, войди, пожалуйста.

Глава 33

С Божественным Мечом наготове Джексон сделал осторожный шаг. Было смертельно тихо; единственное, что он мог услышать — приглушенные звуки сражения, бушующего снаружи. Каждый шаг отдавался эхом в большой открытой комнате.

Зажженные свечи мерцали вдоль каждой стороны с рядом греческих колонн, доставленных из Коринфской столицы. Небольшой порыв ветра заставил пламя дрогнуть, отбросив окрашенные оранжевым тени, танцующие вдоль арочного потолка. Габриэль сидел один, во главе большого стола Совета.

— Должен признать, что некоторая часть меня рада видеть тебя, Джексон. Я впечатлен, что настолько далеко зашел. Мы хорошо тебя обучили.

Из всех членов Совета остался только Габриэль. Нестареющий король на нестареющем троне. Копна седых волос ярко сияла, впрочем, как и всегда. Тени танцевали на его лице. Джексон аккуратно продолжил идти, удостоверяясь, что держит Божественный Меч между ним и Истинным Бессмертным. Габриэль казался вполне беспечным.

— Боюсь, что независимо от всех твоих побед, твое ликование будет здесь не долгим, Джексон, — сказал Габриэль. — Разве что его некоторые назовут моральным. Сегодня Демоны не падут. Я все для этого сделал.

— Как ты мог? — спросил Джексон. Он смотрел на древнего Истинного Бессмертного, Ангела, который был символом всего, что он воспринимал праведным и чистым с самого детства.

Габриэль просто покачал головой:

— После всего, что мы пережили, после всех наших разговоров, я думал, что мы достигли понимания. Что ты ушел от слабости и неокрепших мыслей к очень важному откровению. Я думал, что ты понял необходимость процветания Ангелов. Я переоценил твою способность к пониманию таких сложных, вечных вопросов. У меня становится тяжело на сердце, когда я думаю о том, как ты предал меня. Предал нас. Предал Ангелов.

Джексон недоверчиво посмотрел на него:

— Это ты предал нас.

— Джексон. Ты же не думаешь, что мы позволим людям, самым слабым существам из всех, управлять этой планетой, не так ли? — сказал Габриэль. — Все Бессмертные — одна семья, Джексон. Будь то свет или тьма. И теперь это наш шанс объединиться и принять нашу общую судьбу. Слишком долго мы, идеальные Бессмертные, имели дело с пороками и недостатками человечества. Больше нет. Сегодня мы берем все в свои руки. Я просто разочарован, что ты не присоединился к нам, Джексон. Я действительно возлагал на тебя большие надежды. Теперь я вижу, что мое суждение было ошибочным.

На лице Габриэля отразилось истинное сожаление. Он был полностью убежден в справедливости своих действий.