Воинственный ангел

После целой минуты Джексон поднял голову и посмотрел на всех. Его глаза были в слезах.

— Благодарю вас, — сказал он.

Дальше по холму Мэдди обнаружила военную палатку сил США. Она вошла, поприветствовав солдата.

— Капитан-лейтенант, — произнес тот.

— Конфиденциально, — сказала Мэдди. — Есть какой-то шанс, что у вас здесь работает радио?

— Да, мэм, — он покопался в ящике письменного стола, достал радио и протянул его.

Она нажала кнопку, чтобы активировать микрофон.

— Вы слышите меня? — проговорила она в него.

— Принял. Говорите, — протрещало радио.

— Это Мэдисон Монтгомери Годрайт. Два квартала к востоку от Ла Бреа, к югу от бульвара Сансет, есть дверной проем в доме номер два-сорок-три, наполовину на Формоза. Внутри вы найдете тело. Покойный — первый лейтенант американского военно-морского флота Томас Купер. Он умер как герой…

Внутри временной медицинской палатки Ангелов, Мэдди кричала и изо всех сил старалась этого не делать. Врач Ангел распутывал самодельные бинты с ее руки, снимая вместес ними и кожу. Сознание Мэдди начинало тускнеть и уходить, боль была настолько велика, что она набросилась на врача.

— Сестра!

Медсестра была рядом с ней, и Мэдди почувствовала укол… ей что-то вкололи. Скоро тепло распространило туманность по ее телу, и рука не чувствовалась настолько плохо.

— Это серьезный ожог, мисс Годрайт, — сказал доктор. — Но все не настолько плохо, как могло быть. Мы, Ангелы, обнаружили новый метод лечения ожогов, который поможет вам выглядеть совсем как новой. Министерство здравоохранения еще не одобрило его для человеческого применения, но для вас будет хорошо. Наверняка останется шрам. Это без вариантов. Но он не будет уродовать. На данный момент мы закроем ожог, а затем начнем лечение как можно скорее.

Мэдди кивнула.

— Могу я осмотреть крыло? — спросил доктор.

Чтобы избежать двойной мучительной боли одновременно, Мэдди рассказала доктору только об ожоге. Но он понял все сам. Её бросило в пот, когда подумала о мучениях, которых пережила, когда была в кладовке.

— Это обязательно? — спросила Мэдди.

— Я боюсь, что да. Это единственный способ для меня определить повреждения и лечить вас.

Врач и медсестра отошли, чтобы дать Мэдди достаточно места развернуть её знаменитые крылья.

Мэдди могла чувствовать, что ее Бессмертный Метки покалывали, а затем ее правая сторона начала дико болеть. Это немного чувствовалось как в первый раз, когда ее крылья раскрылись той ночью в ванной. Ее дыхание стало быстрым и прерывистым. Внезапно, ее левое крыло распахнулось со свистом, но правое не последовало. Как ожидалось, боль была мучительной, даже с уколом, который ей поставила медсестра.

Мэдди завопила. Когда она начинала падать с диагностического стола, правое крыло появилось. Сила заставила Мэдди упасть на пол. Доктор и медсестра помогли ей подняться. Ее травмированное крыло не выпрямилось, как должно было.

Попытка справиться с болью тогда, как врач пытался выровнять его, заставила покрыться тело Мэдди испариной.

— Да, да, угу… три, четыре, два поперечных смещения, — диктовал он медсестре, которая делала заметки. Врач продолжал называть цифры, которые Мэдди не могла понять. Наконец он закончил и посмотрел на Мэдди. Его лицо было бесстрастно.

— Что касается крыла…

— Что? Что все эти цифры означают? — спросила она.

— Это просто означает, что крыло очень сильно вывихнуто и в синяках. Ты не будешь летать пару месяцев, как минимум, — сказал он. — Крыло не сломано. Тебе повезло. Должно быть, ты видела кого-то с травмами крыла, с которыми мы имеем дело здесь. Некоторые из этих Защитников никогда не буду снова летать. Трагедия.

Мэдди подумала о Джексоне, когда он не мог взлететь, и как он должен был бороться со своей личностью. Депрессия, его медленное падение. Со всеми недавними событиями в медицинских технологиях Ангелов, она надеялась, что не будет слишком много пожизненно нетрудоспособных Ангелов. Иначе могло бы быть целое поколение Хранителей приговоренных к жизни под тенью этого сражения с демонами.

Дверь была заперта, и она потеряла ключи где-то по пути. Мэдди пришлось стучать.

Ее встретил дядя с темными мешками под глазами. На его лице были отметины беспокойства и отсутствия сна.

— Мэдди! Слава Богу! — он бросился к ней, а затем остановился, когда увидел ее перевязанную руку. — Что случилось? Ты в порядке?

— Я в порядке. Это больно. Моя рука обгорела, и, вероятно, останется шрам. Но я счастливее, чем некоторые, — голос Мэдди запнулась.

— Что случилось? — спросил Кевин, ожидание ужасного отразилось на его лице, когда он посмотрел на свою племянницу.

— Том… Том мертв, дядя Кевин, — все что ей удалось проговорить.

— Что? — переспросил Кевин, не в силах сдержать своего шока.

— Он ушел. Я сделала выбор, чтобы защитить Джекса, и тогда Тому пришлось умереть, защищая меня, — Мэдди начала тихо плакать.

Она знала, что это должно было сказаться на ее дяде: он и Том были тесно связаны.

Неважно, как сильно она старалась, каждая мысль возвращала ее к жертве Тома.

Кевин искал правильные слова: