Воинство болот

— Кажется, на втором этаже живых больше нет. Огонь мы остановили на первом, но наверху все к дьяволу выгорит, — принялся он торопливо докладывать, размазывая по лицу гарь и копоть.

— Жертвы есть?

Гайль сокрушенно развел руками:

— Кажется, все на месте. Велите двору собраться у вашей палатки, пересчитаем. А то у некоторых родовое дерево длиннее и ветвистее, чем рога у чудища из охотничьей залы Амибала. Меня они не слушают.

— Командуйте от моего имени, барон.

Лучар зевнула, и ворчливо добавила:

— А я, с вашего позволения, постараюсь доспать еще часок-другой, раз уж неприятеля поблизости нет.

Маркиз и барон разве что не бегом направились в сторону усадьбы, а принцесса вернулась в свой шатер. Раздеваться ей было лень. Отстегнув пояс с ножнами и скинув сапоги, Лучар завалилась на свое ложе, и мгновенно провалилась в сон.

Рухлядь на втором этаже к утру выгорела дотла, и огонь унялся. В коридорах гуляли дымные клубы и никто не хотел туда соваться. Придворных пересчитали и положили в шатрах му’аманов.

— Похоже, пропала лишь молоденькая фрейлина, — сказал Гайль маркизу, который с явным сожалением смотрел на прекрасное строение, утопающее в предрассветной тьме.

Подошел гвардеец, чихая и кашляя, на ходу скидывая сырую попону, от которой валил пар и дым.

— Наверху нет никого живого, — доложил он, и вновь согнулся пополам от кашля.

— Точно?

Солдат, не имея возможности ответить, лишь посмотрел на Гайля полными укоризны глазами, дескать, не второй же раз туда лезть. Барон пожал плечами, и указал гвардейцу в сторону озера:

— Приведи себя в порядок, горелая рожа, и отдыхать.

Отдышавшийся солдат побрел к воде, на ходу бормоча что-то вроде «неизвестно еще, у кого из нас рожа горелая».

— Н-да, ну и дисциплина, нечего сказать, — протянул маркиз.

Гайль не обратил на его замечание никакого внимания, о чем-то напряженно раздумывая. Наконец лицо его прояснилось.

— Если это была диверсия, то какая-то идиотская.

— С чьей стороны диверсия?

Брови Герда взлетели ко лбу.

— Не знаю.

— Скорее уж, враги попытались подать сигнал о нашем местоположении.

— Только неудачно, — убежденно сказал барон, стараясь пригладить сильно укоротившийся ус, — особняк в низине, и огонь видно было лишь от линии наших постов, не дальше. Вот если бы полыхнуло до небес…

— Думаете, фрейлина?

— Очень может быть. Запалила и юркнула в лес.

— Будем надеяться, что там она и подохнет.

— Аминь.

Они уселись на сваленные кучей седла хопперов и принялись рассматривать темнеющую в ночи глыбу таинственного особняка.

Под утро случилась еще одна тревога. Со стороны реки раздался резкий и звонкий окрик часового, сторожившего хопперов, и какая-то возня. Поспешивший туда маркиз вернулся раздосадованный.

— Этот болван говорит, дескать, какой-то зверь мимо пробежал и плюхнулся в озеро.

— Ну и что?

Гайль зевнул так, что в ушах заложило, и лязгнул зубами, едва не откусив себе язык.

— А то, что прибежал он со стороны особняка.

— Бред, — убежденно сказал генерал, укладываясь на свой разостланный по земле плащ и с наслаждением вытягивая позвоночник. — Мимо нас никто не бегал, ни зверь, ни человек. У страха глаза велики, а рядом с домиком Фуалы и мне не очень по себе.

Маркиз пожал плечами и, примостившись рядом, принялся полировать свой клинок, и без того выглядевший идеально. Когда барон захрапел, юноша поднялся, и начал расхаживать по лагерю.

— Плохое место, очень плохое… — расслышал он голоса пехотинцев, чьи белые одежды смотрелись в утренних сумерках, словно саваны мертвецов.

Он прислушался.

— Хоппер — зверь глупый, еще глупее тех, кто на них ездит, — говорил все тот же голос, — но зло чует, это точно. Так вот, ушастых прыгунов к этому поганому дому не подтащишь.

Маркиз попытался подойти поближе, но голос смолк. И все же Герд узнал говорившего и сильно удивился: «Оказывается, командир му’аманов суеверен, никогда бы не подумал. На вид — грубый вояка, привыкший отрезать лемутам уши, сушить на солнце и дарить своим многочисленным женам.»

Наступило утро.

Проснувшаяся Лучар захотела осмотреть особняк перед тем, как двинуться дальше.

Она выглядела опечаленной гибелью фрейлины. В то, что девушка могла быть шпионкой Зеленого Круга, принцесса отказывалась верить напрочь, надерзив по этому поводу Гайлю.

— Если ее останки там, следует отвезти их подальше от особняка и похоронить по-человечески.

Тяжело вздохнув, барон поплелся за Лучар.

Здание выглядело, словно многоглазый череп неведомого чудовища, выеденный изнутри муравьями и червями. Распахнутые двери казались открытым в беззвучном хохоте ртом.

У самого входа принцесса остановилась, словно ударившись в стену.

— Что такое?

Гайль настороженно повел усами, и костяшки пальцев, сжатых на эфесе, медленно побелели. Потом он увидел то же самое — и вновь оскорбил уши августейшей особы нецензурной бранью.

Стоявшие слева и справа от входа грифоны исчезли.

Лучар медленно подошла к постаментам, опустилась на колени и потрогала руками большие львиные следы, четко впечатавшиеся в сырую землю. Местами они оказались затоптанными грубыми солдатскими сапогами, но кое-что осталось.