Воинство Рассвета (Дарват - 3)

- Да прекрати ты "мамкать", девочка! Тем лучше, пусть слышат! Да чтоб их всех замучила чесотка, от этого однорукого желтобрюха до последнего солдата. Чтоб лес бородавок, как на носу у пьянчуги, у них вырос на...

- Мама!

В темноте кто-то надтреснуто хихикнул.

Пригнувшись, как будто боясь, что его увидит незримый наблюдатель, Руди пробрался к волшебнице с изуродованным шрамами лицом.

- Где Вос? - прошептал он.

Кара покачала головой.

Руди осмотрелся. Не было ни брата Венда, ни Кта. Руди решил, что старый маг дремал на своем обычном месте около камина в общей комнате, и алкетчцы его просто не заметили. Итак, двое на свободе... может быть, даже трое.

"На свободе, и что с того? - задумался Руди. - Освободить нас? Прямо из-под власти Церкви? И куда же мы, черт подери, пойдем, после того как нас освободят? Покинем Убежище? Сбежим к Даркам?"

Он опустил пылающую голову на руки. Теперь ему вдруг с ужасной ясностью стало понятно, что же случилось с магами-зодчими в Убежище. Они исчезли без следа... их лаборатории были опечатаны... постепенно свет в магических камнях начал гаснуть, и о строителях Убежища забыли, обо всех, за исключением некоторых - таких, как Правитель, который сохранил эту память среди своих потомков.

"Дьявол своих бережет", - как-то раз сказала Джованнин. Только вот тут нет ни дьявола, ни Архимага... ни Ингольда. Джованнин никогда не посмела бы их тронуть, будь Ингольд жив. "Вос, - думал Руди, - где же Вос? И Венд?

Или на них у Джованнин особые виды? Вос теперь самый сильный среди нас, а Венд... его объявили вероотступником..."

Снова холодно и ясно звякнул в темноте колокольчик. Дверь открылась; оранжевая полоса света упала на испуганные лица сидящих в подвале. Снова вошли воины Алкетча - они втолкнули в подвал высокого старика.

- Это произвол! - задыхался от злости Бектис. - Позор! Вы посмели поднять руку на...

Его слова встретили оскорбительным смехом и грубыми жестами. Он попытался встать, запутался в своих одеждах и упал на колени. Комната сотряслась от солдатского хохота.

- Вот так на коленях и помолись, дедуля, - пошутил капитан.

- Можешь молиться и за всех тех, кого ты послал на смерть с этим взрывающимся оружием, - добавил другой воин, чье лицо носило следы сражения в Логове.

- Я не имею никакого отношения к... - начал было придворный маг, пытаясь подняться на ноги.

Рассчитанным движением капитан вытянул копье и концом древка поддел руку старика, которой той опирался на пол. Старик опять во весь рост растянулся на полу. Со стороны солдат последовал новый взрыв смеха.

Щеки Бектиса порозовели от гнева, а всклокоченная борода задрожала от ярости.

- Я требую, чтобы об этом сообщили милорду Алвиру! Он никогда не...

- Милорд канцлер знает, где вы находитесь, Бектис, - раздался новый голос, мягкий и холодный. Он как яд разлился в холодном воздухе темной комнаты.

Воины тут же замолчали и склонили головы в приветственном поклоне. Почти непроизвольно волшебники отодвинулись в тень, подальше от света, падавшего из дверей.

На фоне зажженных в зале факелов в дверном проеме вырисовывались два силуэта в мантиях. Их лица были скрыты в тени надвинутых на глаза капюшонов. Руди сразу узнал голос аббатисы Гая.

Монахи в красном заполнили комнату. Их лица также прятались под капюшонами, а руки - белые, смуглые или черные, мозолистые или холеные, лежали на рукоятках мечей. Они выстроились вдоль стен так, что обитатели длинной комнаты, спрятавшиеся в тени, оказались в кольце. Последний из вошедших нес две свечи. Когда закрылась дверь, эти два маленьких огонька остались единственным источником света в кромешной темноте.

Ровное шафрановое свечение открыло Руди лицо человека, стоящего слева от монаха со свечами: это был изуродованный пыткой брат Венд. Инквизитор Пинард с откровенным сожалением участвовал в этом отвратительном действии, подчиняясь своему долгу, в то время как на губах Джованнин играла довольная усмешка.

Двое в мантиях вернулись к дверям, и их лица опять скрыла темнота. Только сверкавшие глаза или алый отблеск кольца аббатисы, когда она шевелила своими белыми костлявыми пальцами, выдавали в этих фигурах живые существа.

Инквизитор заговорил грудным, низким голосом, сложив на груди руки, спрятанные в белые рукава.

- Вы уличены в ереси и осуждены за то, что по доброй воле продали душу дьяволу, в обмен на дьявольскую силу иллюзий. Вы обвиняетесь в том, что послали на смерть сотни невинных людей, которых дьявольским оружием и дьявольскими советами побудили выступить против Мрака. Вы осуждены...

- Осуждены? - негодующе вырвалось у Руди. - И кто же, черт возьми, нас осудил? Разве был суд?

- Судом была вся твоя жизнь, - презрительно откликнулась Джованнин. И ты осудил себя на смерть в тот самый день, когда пришел к Ингольду Инглориону и попросил обучить тебя магии. Суд начался в тот самый миг, когда ты появился на свет, с дьявольской печатью на челе.

- Черта с два! - вскочил Руди, оторвал проворные цепкие пальцы Кары от своего рукава. - У меня не было выбора... все равно что с цветом глаз!..

Тонкий голос аббатисы заглушил его протесты: