Воины Андеграунда

– Извини, Коль, больше дать не могу. На носу деловая поездка в Египет, каждая копейка на счету. Чужая страна, военные действия, мало ли что произойдёт… Разве что за талант накину две сотни – максимум. Шестьсот, окей?

– Скупердяй ты, Малинин, – сказал художник. – За восемьсот никак?

– Шестьсот евро – моя последняя цена. Если устраивает, я беру портрет. Если нет, оставляй себе. Я не настаиваю, затрат хватает. Итак, что решаем? – Малинин поднялся, открыл ключом шкафчик стола, достал шкатулку и отсчитал оттуда шестьсот евро. – Покупаю или оставляешь?

Николай размышлял, а коллекционер проворачивал в голове схему перепродажи. Завтра он полетит в Москву и покажет холст интересным людям, которые дадут десять тысяч фунтов стерлингов, а если приедет австриец Шредер, то цена вырастет до двадцатки. Бизнес, чёрт возьми, бизнес.

Покидая Малинина, художник возвращался домой, ощущая себя обманутым и бездарным. Так часто бывает, размышлял он, при жизни ты, полный сил и эмоций, никому не нужен. За труды платят копейки, унижают и отбирают кусок хлеба, ты влачишь жалкое существование, перебиваешься случайными заработками и погибаешь в неизвестности. После смерти знаток живописи обнаружит в работах умершего искру гения, и картины, покрытые пылью времен, вытащат из забытья. Полотна купят за миллионы, украдут из музеев, совершая преступления века, а пока остается надеяться на случай, который изменит серое бытие.

Коля поменял деньги в банке, спрятал пачку рублей в потайной карман, оставив две тысячи на всякий пожарный, и устроился на лавочке в ближайшем дворике. Желание идти в квартиру пропало, а здесь царили тишина и покой. Никого. Пустой двор, окружённый пятиэтажками времен Хрущёва, высокие одинокие клены, аккуратные кустарники, изумрудные и сочные, сломанные карусели и разноцветные качели, скрипящие от ветра. Этот двор, как его жизнь: чтобы увидеть в нём красоту, надо поймать момент, когда горечь в душе переливается через край, и когда неверие в собственные силы достигает пикового предела. Сейчас оба условия сошлись воедино, и художник загрустил. Захотелось выпить.

Послонявшись по городу в поисках питейных заведений, Николай наткнулся на знакомый кабачок «Калинка». Помялся на входе, вспомнив об обещании жене не злоупотреблять, но решил пропустить пару кружек светлого пива и подкрепиться пиццей с грибами. Художник толкнул дверь и вошёл, оказавшись в темном помещении, пахнущем копченой рыбой и табаком.

Народу, несмотря на ранний час, было прилично. Разношерстная публика заполнила собой кабак, и пустые места отсутствовали. Коля оглядел людей в поисках знакомых, увидел Витька, мужа Алиной подруги, помахал ему рукой и получил приглашение присоединиться. Заказав у бармена пива, он протиснулся к Вите, поздоровался и плюхнулся на стул.

– Картину сегодня продал, – похвастался художник приятелю. – Мелочь – шестьсот евро, но всё же лучше, чем голодать. Эх, дружище, если бы мы жили в Москве, икру тоннами ели, да шампанским запивали. Атут нам крошки со стола бросают, а сливки себе… Жируют, одним словом.

– Чем богаты, тем и рады, – ответил Витёк. – Что нам шампанские, да вина. Мы – люди простые, без претензий на буржуйские привычки. Пиво есть – пива выпьем, водка есть – водки выпьем. Кстати, раз такая радость у тебя, давай укрепим градус? Врежем пол-литра за искусство, обмоем сделку? Только я, Коль, гол, как сокол – ни копейки нет. Светка зарплату забрала, еле-еле на пивко наскрёб.

Николай сделал глоток и задумался. Вроде зашёл пропустить пару стаканчиков, а намечалась пьянка. Хотя можно ли напиться двум здоровым мужикам с бутылки водки? Пол-литра – промочить губы и продезинфицировать организм, а если с хорошей закуской, то исключительно для поднятия настроения.

– Много не будем, завтра на огород собрался, тёще помогать, – сказал Витя, заметив на лице Коли сомнения. – С бодуна грядки тяпать – не самое лучшее удовольствие.

Они крикнули бармену, и когда тот явился с блокнотом, заказали графин водки, тарелку с нарезанным лимоном и маринованными огурчиками, грибную пиццу и томатного сока. Витёк рассказывал о пойманной на Волге щуке, а Николай наслаждался «Жигулевским» и представлял себя рыбаком, сидящим на берегу реки, слушающим лёгкий шум волн, шелест камышей и щебетанье птиц. Рыбаком удачливым: везунчиком, тягающим одну рыбу за другой, с полным садком щук, карпов и карасей.

2

Начало года выдалось слякотным. Циклон унёс снега на Урал: Оренбург, Новый Уральск, Екатеринбург утопали в снегу, а над Волжском светило солнце, стояла плюсовая весенняя температура, радующая горожан и порождающая разговоры о глобальном потеплении. Впервые за историю Волжской области аномальная погода достигла пикового предела и продержалась без малого неделю.