Войны античного мира: Походы Пирра

Однако отдаленные цари не вняли клику о помощи; Антигону предстояло организовать Македонию и защитить ее от галатов; вся Малая Азия трепетала от этих разбойников или терзалась вследствие то и дело возобновлявшейся борьбы династов; Сирия изнемогала под влиянием все подчинявшего себе искусства Лагидовой политики; в Греции царила беспутная сумятица немощи, раздора и взаимной ненависти. Все то же безумное раздробление, своекорыстие и ослепление, которое погубило одну за другой свободные греческие республики и в самом корне подточило дивные завоевания Александра, перешло теперь к эпигонам его державы, к эллинским государствам. Пока греческая национальность терзалась в нескончаемой неурядице и тратила лучшие свои силы на эллинизацию Азии, а эллинистическое господство на востоке, расширяясь без конца, слабело все более и более, римское владычество исподволь, с самой строгой сосредоточенностью, с поразительною непреодолимостью подвигалось вперед, смыкалось все крепче и крепче. Эпирский царь видел римлян в бою, он сознавал, что лишь греческие города в Италии составляют оплот Востока; но никто не внял ему.

Возврат Пирра из Италии изображается, правда, в виде бесславного бегства; получив от царей ответы, в которых заключался отказ в требуемой помощи, он, как рассказывают, прочел знатным эпирцам и тарентинцам отрывки, в которых будто бы содержалось обещание поддержки; но вслед за этим ночью морем отправился восвояси. Царь увез с собой 8000 человек пехоты и 500 всадников, а в Таренте оставил гарнизон 388 Походы царя Пирра

под начальством Милона и поручил ему даже своего сына Гелена, Это не похоже на бегство. Но Пирру ничего более не оставалось, как по возможности сохранить последнее место, которое в состоянии было еще удержаться на италийском побережье, и вернуться на родину, с тем чтобы в новой борьбе добиться владычества, боевых средств, и затем возобновить экспедицию в Италию. Мы увидим, что, возвратившись в Эпир, он тотчас же овладел Македонией, потом поспешил в Пелопоннес; тут постигла его смерть (272). Правда, наследник его Александр обратил было взоры на Италию и Сицилию, однако там слишком быстро изменились все условия.

После девятилетней, поддерживаемой с величайшими усилиями борьбы Рим дал себе отдых всего на один год; начиная с 273 г. он снарядился наконец на решительную войну с несчастными союзниками эпирского царя. Одна из колоний в Посидонии обеспечивала доступ в луканский край; луканы, самниты и бруттии были побеждены; достаточно было, казалось, еще одного напора для того, чтобы подчинить их Риму. В Таренте дело дошло до такой же крайности; Милон управлял, как видно, чересчур строго; против эпирского владычества составился заговор; заговорщики под предводительством Никона напали на Милона, но были отражены; они бросились затем в одно из укрепленных мест в тарентинской области, отправили послов в Рим и заключили со своей стороны мир. Рим убедился в том, что Тарент готов покориться.

Настал великий 272 г. — год роковых событий. В то самое время, как Пирр овладел Македонией, но еще не приступил к злополучному походу в Пелопоннес, в Риме избрали двух консуляров, одержавших двадцать лет тому назад самые блистательные победы над самнитами, А. Папирия Курсора и Сп. Карвилия Максима; опасаясь возвращения Пирра, римляне добивались по возможности скорейшего решения.

Папирий был уже на пути к Таренту, когда пришла туда весть о смерти Пирра; тарентинцы боялись римлян и ненавидели эпиротов; они тайком обратились к пуническим полководцам в Сицилии. Для карфагенской политики было бы крайне выгодно приобрести с Тарентом на италийском берегу такое же укрепленное место, каким для Сицилии был Лилибей. В гавани явился пунический флот, тогда как Папирий расположился под городом; а между тем и другим находился Милон, преданный горожанам, для которых он был единственной охраной. Тогда он предал и их также; Милон уверил горожан, что Папирий готов заключить сносный мир, лишь бы город не достался варварам. Он вступил в переговоры, выговорил себе со своими воинами и со своей казной свободный выход, сдал затем крепость консулу и оставил город на его произвол. Стены были срыты, корабли и военные припасы отобраны; статуи, картины, драгоценные предметы в эллинском вкусе украсили триумф Папирия. Городу даровали мир и свободу, но свободу с ежегодной данью, с сильным римским гарнизоном в крепости.

Из всех южноиталийских врагов удержался лишь возмутившийся легион в Регии; он состоял в союзе с мамертинцами в Мессане, взял приступом Кротон и опустошил его. Наконецто в 270 г. консул Генунций осадил город Вследствие войны в Сицилии Регий лишился помощи мамертинцев; после продолжительной осады и страшной сечи город был взят, остаток некогда римского легиона был отведен в Рим и единогласно приговорен трибами к смерти; затем каждый день по пятидесяти человек были высечены и обезглавлены. Сам Регий был возвращен прежним эллинским жителям, которым удалось вновь собраться после бегства.