Войны богов и людей

Более драматическую версию этих событий предлагает текст «Пою я песнь Матери Богов». Мы узнаем, что в этот решающий момент разгорелся яростный спор между Ни-нуртой — законным наследником, сыном Энлиля от его единокровной сестры — и Наиной, первенцем Энлиля от его официальной супруги Нинлиль. Энлиль благосклонно отнёсся к притязаниям Нанны: «Перворождённый… лицом прекрасный, совершенный телом, несравненный мудростью». Энлиль «любил его», потому что он подарил ему двух внуков, близнецов Уту/Шамаша и Инанну/Иштар. Он называл Нанну СУ.ЭН, или «плодовитый Господин», и именно от этого почётного титула произошло аккадское/семитское имя Нанны — Син. Но как бы сильно Энлиль ни благоволил к Нанне, его законным наследником считался Нинурта, «первый воин Энлиля», который обеспечил Энлилю победу в войне

Пока Энлиль колебался, размышляя, кому из сыновей отдать предпочтение, Син заручился поддержкой своей жены Нингаль, которая стала уговаривать Энлиля и его супругу Нинлиль, мать Сина:

В место решенья он призвал Нингаль,

Син пригласил её.

Благосклонного решенья просила она у отца…

Энлиль взвесил (её слова)…

Матери она взмолилась…

Вспомни детство, сказала она (Нинлиль)…

Мать тут же обняла его…

Она молвила Энлилю… «следуй своего сердца веленью»…

Разве мы могли представить, что в принятии важных решений, на многие тысячелетия определивших судьбы богов и людей, такую важную роль играли супруги богов? Нингаль пришла на помощь супругу, а Нинлиль убеждала колеблющегося Энлиля. Но затем в спор вмешалась ещё одна вели-кая богиня, и её слова привели к неожиданному результату.

Нинлиль уговаривала Энлиля следовать «сердца веленью», а не разуму, и отдать предпочтение первенцу, а не законному наследнику, но тут «Нинурта уста отверз и молвил…» В этом месте табличка с древним текстом повреждена, и мы не знаем, что возразил Нинурта, но затем сына поддержала Нинхурсаг.

Кричала она и молила брата её;

как женщина с чадом во чреве, она волновалась, (говоря):

Сквозь стены Экура я к брату взываю, к брату,

младенца которого я зачала;

к брату мольбу обращаю!

Но слова Нинхурсаг были неправильно поняты. Она взывала к Энлилю, обращаясь к нему как сестра, родившая ему сына (Нинурту), но Энлиль решил, что её просьба относится к Энки. В гневе он вскричал: «Кто тот брат твой, к которому взываешь? Тот брат, младенца которого носила ты?» После этого он принял решение в пользу Сина. И с того самого дня территория, на которой располагался космопорт, стала называться по имени Сина — Синайский полуостров. В довершение всего Энлиль назначил сына Сина начальником центра управления миссией:

а б

Рис. 53

Позвал Шамаша он, внука Нинлиль. Он (за руку) его берет; в Шулим его поставил он.

Так Иерусалим — Ур-Шулим, «Город Шулим» — был отдан Шамашу. Его имя, ШУ.ЛИМ, означало «Первое Место Четырёх Частей Света», а шумерская эмблема «Четырёх Частей Света» (рис. 53а), вполне возможно, является предшественницей еврейской «звезды Давида» (рис. 536).

Иерусалим заменил до-Потопный Ниппур в качестве центра управления миссией, и к нему перешёл титул Пупа Земли — центра Божественной Сети, которая обеспечивала космическое сообщение между Нибиру и Землёй. В точном соответствии с существовавшей до Всемирного потопа схемой, центром которой являлся Ниппур, новый «Пуп Земли» — гора Мория — располагался на оси посадочного коридора, то есть на посадочной траектории (рис. 54) на одинаковом расстоянии от посадочной площадки в Баальбеке (ВК) и самого космопорта (SP).

Рис. 54

Рис. 55

Две опорные точки посадочного коридора также должны были располагаться на равном расстоянии от центра управления миссией (JM), но первоначальный план пришлось скорректировать, потому что построенный аннунаками «дом, высокий, как гора» — Великая пирамида — был разорён Ни-нуртой, лишился всего оборудования и стал непригоден для использования. Было принято следующее решение: построить новый город-маяк, тоже на северо-восточной границе посадочного коридора, но южнее Гизы. Египтяне называли его Городом Ану, а обозначавший его иероглиф представлял собой изображение конической башни (рис. 55) с высокой надстройкой, устремлённой вверх подобно стреле. Несколько тысячелетий спустя греки назвали этот город Гелиополем («город Гелиоса», бога Солнца) — точно так же, как Бааль-бек. В обоих случаях это был перевод древних названий этих мест, имевших отношение к Шамашу («Тот, кто сияет, как Солнце»). В Библии Баальбек называется Бет-Шемеш, дом Шамаша — по-гречески Гелиополь.