Воины бури

– Те из вас, кто христиане, пусть выйдут вперед! – Я подождал немного. – Ну, живее! Я хочу, чтобы все христиане встали здесь! – Острие моего меча указало на свободный кусок травы между двумя штабелями бревен.

Хэстен открыл было рот в намерении заговорить, но я взмахнул Вздохом Змея так, чтобы острие нацелилось на него.

– Одно слово – и я отрежу тебе язык! – рявкнул я.

Он захлопнул рот и я продолжил:

– Христиане идут сюда, живо!

Вышли четверо мужчин. Четверо мужчин и десятка три женщин. И все.

– А теперь посмотри на остальных, – предложил я Этельфлэд, указывая на тех, кто не двинулся с места. – Госпожа, что висит у них на шее? Скажи, это кресты или молоты?

– Молоты, – едва слышно ответила она.

– Он лгал, – отрезал я. – Уверял тебя, что все они, за исключением нескольких человек, перешли в христианство и ждут праздника Эостры, чтобы обратить и остальных, но посмотри на них! Они язычники вроде меня, а Хэстен – лжец. Он всегда лжет. – Я направил Тинтрега через строй ее людей и, пока ехал, продолжил объяснять: – Ему было велено удерживать Эдс-Байриг до возвращения Рагналла, то есть не слишком долго. И он врал, пытаясь это сделать. Госпожа, у него язык без костей, он легко преступает клятвы и при необходимости всегда готов присягнуть, что черное – это белое и что белое – черное. Люди верят ему, потому что его гибкий язык смазан медом. Госпожа, я-то его знаю – он мой вассал и поклялся служить мне. – С этими словами я наклонился с седла, ухватил Хэстена за кольчугу, рубаху и плащ и поднял. Он оказался тяжелее, чем я ожидал, но мне удалось перекинуть его через седло, и я развернул Тинтрега. – Я знаю его всю мою жизнь. И за все это время Хэстен не сказал ни слова правды. Он извивается как змея, лжет как куница и наделен отвагой мыши.

Брана, жена Хэстена, принялась орать на меня из толпы, потом проложила себе дорогу своими кулачищами. Она обзывала меня убийцей, язычником, исчадием дьявола и при этом была, как я знал, христианкой. Хэстен даже одобрил ее обращение, потому что это помогло убедить короля Альфреда милостиво обойтись с ним. Он вертелся у меня на седле, и я двинул ему по заду тяжелой рукоятью Вздоха Змея.

– Утред! – крикнул я, обращаясь к сыну. – Если эта жирная сука хоть пальцем прикоснется ко мне или моему коню, сломай ей ее треклятую шею!

– Лорд Утред! – Леофстан сделал полшага вперед, собираясь остановить меня, потом взглянул на окровавленное лезвие меча и вернулся на место.

– Что, отче? – спросил я.

– Он знает «Верую», – робко промолвил будущий епископ.

– Отче, я тоже знаю «Верую». Разве это делает из меня христианина?

На лице Леофстана отразилась печаль.

– Так он не христианин?

– Нет, – ответил я. – Я это докажу. Смотри.

Я сбросил пленника с лошади, потом спешился. Кинув поводья Годрику, я кивнул Хэстену:

– У тебя есть меч, доставай.

– Не буду, – заявил он.

– Ты не хочешь сражаться?

Мерзавец повернулся к Этельфлэд:

– Разве Господь не заповедал нам любить наших врагов? Подставлять другую щеку? Госпожа, если мне суждено умереть – я умру христианином. Приму смерть, как Христос, с охотой. Умру свидетелем того, как…

Уж чему он собирался стать свидетелем, я так и не узнал, потому как врезал ему плоской стороной клинка по шлему. От удара он повалился наземь.

– Вставай! – приказал я.

– Госпожа… – Его взгляд обратился к Этельфлэд.

– Вставай! – рявкнул я.

– Поднимись, – велела Этельфлэд. Она внимательно наблюдала за происходящим.

Хэстен встал.

– А теперь дерись, помет вонючий! – потребовал я.

– Я не буду сражаться, – упирался он. – Я прощаю тебя.

Он перекрестился, потом набрался наглости хлопнуться на колени и ухватить обеими руками серебряный крест, который воздел на уровне лица, словно молился.

– Святая Вербурх, – воззвал он, – помолись за меня теперь, в мой смертный час!

Я так взмахнул Вздохом Змея, что Этельфлэд охнула. Лезвие просвистело по воздуху, метя Хэстену в шею. Замах был широкий, от души, и быстрый, и я остановил окровавленный клинок в последний миг, когда тот почти коснулся кожи ярла. А тот сделал именно то, на что я и рассчитывал. Правая его рука, сжимавшая крест, упала на эфес меча. Он сжал его, но попыток извлечь не делал.

Я приставил Вздох Змея ему к шее.

– Испугался, что не попадешь в Валгаллу? – с издевкой спросил я. – Ухватился за меч?

– Сохрани мне жизнь! – взмолился он. – И я расскажу тебе о планах Рагналла.

– Планы Рагналла мне и так известны. – Я надавил на Вздох Змея, приставленный к боку его шеи, и он вздрогнул. – Ты не достоин, чтобы с тобой сражаться, – решил я и посмотрел за спину Этельфлэд, на ее племянника. – Принц Этельстан! Подойди сюда!

Этельстан глянул на тетю, которая лишь кивнула, и соскользнул с седла.

– Ты сразишься с Хэстеном, – сообщил я парню. – Потому для тебя пришло время убить ярла, пусть даже такого жалкого, как этот. – Я убрал клинок от шеи Хэстена. – Поднимайся! – велел я мерзавцу.

Хэстен встал. Посмотрел на Этельстана.

– Ты хочешь, чтобы я сражался с мальчишкой?

– Побей мальчишку и останешься жив, – предложил я.