Воины бури

А чего ожидала от меня Этельфлэд? Во имя ее так называемого милосердного Бога, чего? Что я дам Рагналлу заморить голодом мою дочь? Позволю ему убить мою внучку ради того, чтобы он беспрепятственно засевал Стиорру своим семенем? Он уже помог оскопить моего сына, а теперь изнасилует дочь? Я дал себе клятву, что сначала заставлю его орать, увижу его истекающим кровью, буду отрезать его плоть кусок за куском, а уж потом стану переживать насчет Этельфлэд. Речь о моей семье. И о моей мести.

Когда мы вышли из реки, в штевень «Сэброги» ударили более высокие волны. Слева от меня лежала широкая полоса коварных мелей, обрамляющая Вирхелум. В шторм во время прилива это мелководье превращалось в кипящий котел из крутых волн и срываемой ветром пены – в место, где умирали корабли. Остовы слишком многих судов, нагие и черные, виднелись теперь там, где отлив струился среди выступивших островков ила. Ветер крепчал, но задувал с запада, а это было не то, что нам нужно. Зато впереди дрейфовала в миле от берега «Блезиан».

Мой младший сын, тот, который теперь носил имя Утред, поджидал меня на шаланде. Он и шестеро человек его команды простояли тут всю ночь; их лодка была нагружена бочонками с элем – единственный припас, который мы не могли увезти из Сестера на лошадях. Мы встали борт к борту, связали наши суда, потом спустили с рея петлю и перегрузили на «Сэброгу» эль, а также дополнительный запас провизии и связку тяжелых копий. Дудда, наблюдавший за размещением бочонков, заверил меня, что плавание редко занимает больше чем один день, от силы полтора, но Ирландское море печально известно внезапными бурями. Я запас достаточно пойла, чтобы продержаться не меньше недели, если злая судьба занесет нас на океанский простор.

– Что нам делать с «Блезиан»? – спросил сын.

Он выглядел веселым для человека, проведшего беспокойную ночь, удерживая лодку в стороне от места, где волны с грохотом разбивались о ближайшую отмель.

– Просто бросим ее.

– Жалко как-то, – с тоской протянул он. – Хорошее суденышко.

Я подумал было взять лодку на буксир, но сразу же отверг идею. «Блезиан» тяжела и своим весом вполовину урезала бы наш ход.

– Бросим ее, – повторил я.

Мы перерезали канаты, удерживающие шаланду рядом, и отпустили ее дрейфовать дальше. Рано или поздно ветер и течение выбросят «Блезиан» на мели Вирхелума, где ее ждет гибель. Мы продолжили грести, ведя «Сэброгу» навстречу волнам и ветру, но потом Дудда убедился, что мы достаточно отошли от берега, и развернул нас на северо-запад.

– Если пойдем тем курсом, окажемся на острове Манн, – пояснил он, сидя на палубе и привалившись к борту. – Ты не собираешься откупорить один из этих бочонков? – Кормщик жадным взором смотрел на груз эля, принайтовленный к основанию мачты.

– Чуть позже, – отрезал я.

– Остерегайся острова, – сказал он, имея в виду Манн. – Для тамошних жителей нет большей радости, чем захватить какой-нибудь корабль.

– Мне на запад нужно править или на восток?

– На запад. – Он глянул на поднимающееся светило. – Просто держи как есть, и мы попадем куда надо.

И Дудда закрыл глаза.

Ближе к полудню ветер сменился, и мы подняли большой парус «Сэброги». Вид его укрепил меня в мысли, что мы пленили личный корабль Рагналла, потому что на полотнище оказалась вышита красная секира. Парус был сшит из толстого льна, дорогой материи, сотканной очень плотно и в два слоя. Секира представляла собой третий слой, нашитый на два других, в которые для усиления были продеты крест-накрест пеньковые канаты. Мы убрали весла, развернули парус, и драккар устремился вперед, подгоняемый свежеющим ветром, благодаря которому на волнах стали появляться белые барашки.

– Прекрасный драккар, – сказал я Финану, ощущая силу моря, передающуюся через рулевое весло.

– Для тебя да, – ухмыльнулся ирландец. – Господин, тебе всегда нравились корабли.

– Мне нравится этот!

– А вот мне больше по вкусу, когда я могу подержаться за дерево, – проворчал он.

Тем утром мы заметили еще два судна, но оба бросились наутек, едва разглядели большую красную секиру у нас на парусе. Это были то ли рыбаки, то ли купцы, и у них имелись все основания бояться морского волка, несущегося к северу, вздымая штевнем белый бурун. Пусть Дудда предостерегал меня насчет пиратов Манна, но едва ли нашелся такой храбрый дурак, который осмелился бы бросить вызов «Сэброге» с его командой свирепых воинов. Впрочем, большая часть этих свирепых воинов дрыхла, прикорнув между банками.

– Итак, зять, – начал беседу Финан.

– Мой зять.

– Болван сам загнал себя в ловушку, разве нет?

– Так мне сказали.

– Вместе с почти пятью сотнями народу?

Я кивнул.

– Мне вот только что пришла мысль, – продолжил ирландец, – что мы можем втиснуть в это корыто человек сорок помимо наших. Как быть с остальными?