Воины Бури

– Вы знакомы с моим капралом, Элфреем. У него большой опыт лечения таких травм в полевых условиях. Вы не возражаете, если он задаст пару вопросов?

Ее глаза блестели от слез.

– Нет. Конечно, не возражаю.

Целители выглядели не слишком довольными таким поворотом событий, однако не стали противоречить верховной жрице.

– Каково ваше мнение? – осведомился Элфрей.

Целители многозначительно переглянулись. Несколько секунд казалось, что отвечать никто не будет. Потом один, самый старший и самый усатый, высказался от имени всех.

– У мальчика внутреннее повреждение. У него раздавлены внутренности. – Эти слова прозвучали так, будто он разговаривал с безмозглым младенцем.

– И какое лечение вы назначили? Престарелого целителя вопрос словно бы возмутил.

– Компрессы, возжигание определенных трав, чтобы он вдыхал их благость, – с некоторым негодованием в голосе отвечал тот. – И, само собой, обращения к богам.

– Травы и молитвы? Это, конечно, неплохо. Однако тут не помешало бы что-нибудь более практическое.

– Вы – целитель? Вы изучали искусство врачевания?

– Изучал. На поле боя. Если вы о том, читал ли я книги и слушал ли, разинув рот, какого-нибудь престарелого, то нет.

Старик надулся:

– С возрастом приходит мудрость.

– При всем моем уважении, – отвечал Эл-фрей, хотя Страйку было ясно, что уважение это небольшое, – с ним также приходит узколобие и отсутствие гибкости. Я знаю, о чем говорю. Для орка я тоже не совсем желторотый юнец. Вроде вас.

У целителя сделался окончательно обиженный вид. Коллеги разделяли его чувства. Старший решил обратиться в более высокую инстанцию.

– Мэм, это и в самом деле чересчур, мэм. Неужели мы должны…

– Позвольте Элфрею осмотреть мальчика, верховная жрица, – прервал его Страйк. – Что вы теряете?

Старый целитель долбил свое:

– Но, мэм… Жрица решила иначе.

– Речь идет о моем сыне. Если мнение капрала Элфрея может помочь, я готова его выслушать. Если не поможет, вы продолжите свое лечение. Пожалуйста, отойдите.

Бросая негодующие взгляды на орков и бормоча себе под нос, четверо целителей расступились. Отойдя в дальний конец комнаты, они завели негромкий разговор.

– Сначала я должен его осмотреть, – сказал Элфрей.

Криста кивнула.

Склонившись над мальчиком, капрал откинул одеяло. Мальчик по-прежнему был в рубашке. Элфрей вынул нож.

Криста, едва не задохнувшись, поднесла руку ко рту.

Элфрей успокаивающе улыбнулся ей:

– Это надо, чтобы открыть пораженную область. Не беспокойтесь. Я предполагал, что это уже сделали, – добавил он, бросая выразительный взгляд на целителей.

С помощью ножа он разрезал рубашку Аидана и обнажил его торс. Вернув нож в ножны, стал осторожно щупать грудь и бок мальчика. Он заметил, что на коже появились черные и синие пятна.

– Кровоизлияния выходят наружу. Это хороший признак. Открытых ран и кровотечений нет. Это также, возможно, к лучшему. – Он ощупал область вокруг ребер. – Тут может быть перелом. Пульс регулярный, хотя и слабый. Капрал поднял веки ребенка. Глаза много говорят о состоянии тела, объяснил он.

– Что вам говорят глаза моего сына?

– Что его травма серьезная. Но, пожалуй, не настолько, чтобы он заплатил за нее жизнью.

– Вы можете помочь?

– С вашего разрешения я могу попробовать.

– Я вам даю разрешение. Что вы будете делать?

– Самое главное при такой травме, как у него, наложить хорошую повязку. Однако прежде следует обработать пораженную область, чтобы внутрь не попала инфекция. Поможет и осторожное втирание некоторых бальзамов, которые имеются у меня с собой.

– Я могу это делать.

– Прекрасно. Кроме того, когда он сможет, ему надо будет вдыхать благовония. Те, которые я использую для практических целей. – Это был еще один камень в огород опозоренных целителей. – Все названное выше да еще покой – вот мои рекомендации.

Манера, с которой он держался и говорил, произвела на Кристу впечатление.

– Я принимаю ваши рекомендации. Давайте начнем.

– Я могу чем-то помочь? – спросил Страйк. Элфрей в ответ рассеянно махнул рукой:

– Оставь нас.

Страйк, которого столь безапелляционно выставили, тихонько вышел. Очутившись на улице, он глубоко вздохнул, чтобы очистить голову от запаха смерти и страданий.

Мимо бежали люди, сообщая встречным, что последняя атака Уни захлебнулась.

– Враг отходит! – прокричал ему какой-то юноша.

«Пока отходит», – подумал Страйк.

В последующие часы атак не было. К вечеру защитники города впали в нечто вроде напряженной апатии, усугубленной изнурением. Вражеская армия перегруппировывалась. Никто не думал, что сегодня они попробуют еще раз.

Страйк, Элфрей, Коилла, Джап и Хаскер, подобно тысячам других, сидели на стене и наблюдали за противником.

Хаскер пребывал в характерном для него брюзгливом настроении.

– Я к тому, что мы здесь все равно ни при чем. – Он ткнул пальцем назад, в сторону города. – Что там ни говори, но они ведь люди, верно? Чем они нам помогли, если не считать того, что из-за них мы потеряли Талага?

Сожаление о потере товарища было чувством, которое разделяли все.

– Он один из тех, кто прослужил в дружине дольше всех, – напомнил Элфрей.