Воины бури (ЛП)

Сорок три воина с обнаженными мечами гнали к нам сорока трех пленников. Мечники выстроились неровной линией и остановились, а потом заставили пленников опуститься на колени. Пленникам, в основном мужчинам, хотя были среди них и женщины, связали руки за спиной. Они в отчаянии уставились на наши знамена, свисающие с вала. Я понятия не имел, что это за пленники, кроме того, что они, скорее всего, саксы и христиане. Это месть.

Рагналлу, видимо, рассказали о сорока трех головах, ожидающих в Эдс-Байриге, и это был его ответ. Мы ничего не могли поделать. У нас хватало людей оборонять стены Честера, но я и не думал усадить воинов в седла, чтобы сделать вылазку за ворота. Мы могли только слушать, как вопят жертвы, и наблюдать, как разят мечи, яркая кровь выплескивалась в теплое утро, а головы катились по чахлой траве. Рагналл издевательски ухмылялся обаятельной улыбкой, пока мечники вытирали клинки об одежду жертв.

И вот настало время последнего подарка, последнего пленника.

Он не держался на ногах. Его или её привезли перекинутым через спину лошади, и сначала я не мог разглядеть, мужчина это или женщина. Я мог только видеть, что это человек, одетый в белое, его сбросили с лошади на мокрую от крови траву. Никто из нас не заговорил. Тогда я разглядел, что это мужчина, и подумал, что он мертв, пока тот медленно не перевернулся, и я не увидел, что он в белой рясе священника. Но вот что странно: переднюю часть рясы покрывали ярко-красные полосы.

— Иисусе, — выдохнул Финан.

Потому что ряса не была раскрашена. Ее оросила кровь. Человек свернулся калачиком, будто пытаясь унять боль в паху, и тут всадница в черном пришпорила лошадь.

Она подъехала, не обращая внимания на угрозу со стороны наших копий, стрел или топоров, и остановилась в паре ярдов от рва, откинула капюшон и посмотрела на нас — старуха с морщинистым и суровым лицом, волосы редкие и седые, губы сжаты в тонкую гримасу ненависти.

— Что я сделала с ним, — сказала она, указывая на лежащего позади неё раненого, — то сделаю и с вами! Со всеми. Одним за другим! — она вдруг достала маленький кривой нож. — Я кастрирую ваших сыновей, ваши женщины станут шлюхами, а ваши дети — рабами, потому что вы прокляты. Все вы! — она выкрикнула последние два слова и взмахнула ножом для кастрации, указывая на всех нас, смотрящих со стен. — Вы все умрете! Вы прокляты и силами света, и силами тьмы, водой и огнем, самой судьбою!

Она говорила на нашем языке. На английском.

Она раскачивалась взад-вперед в седле, будто набираясь сил, а потом сделала глубокий вдох и указала ножом на меня.

— А ты, Утред Беббанбургский, Утред из Ниоткуда, умрешь последним и умрешь медленно, потому что предал богов. Ты проклят. Вы все прокляты!

Она хихикнула, звук показался безумным, а потом снова указала ножом на меня.

— Боги ненавидят тебя, Утред! Ты был их сыном, их любимцем, они обожали тебя, но ты решил посвятить свои таланты ложному богу, грязному христианскому богу, и теперь настоящие боги ненавидят тебя и проклинают! Я говорю с богами, они слушают меня, они отдадут тебя мне, и я убью тебя так медленно, что будешь умирать до самого Рагнарёка!

С тем она бросила в меня нож, и тот, недолетев, царапнул по стене и упал в ров. Она отвернулась, и остальные враги вместе с ней направились назад к лесу.

— Кто это? — едва слышно спросила Этельфлед.

— Её зовут Брида, — сказал я.

А оскопленный священник повернул ко мне искаженное от боли лицо и позвал на помощь.

— Отец!

То был мой сын.

Часть вторая

Стена из черепов

Глава седьмая

Брида

Брида – саксонка, воспитанная христианами; угловатый ребенок, моя первая женщина, страстная и пылкая девушка. Брида, как и я, поклонялась старым богам. Но я всегда признавал, что христианский бог обладает той же властью, что и остальные боги. Брида же убедила себя, что христианский бог – зло, которое следует искоренить, дабы вернуть миру прежнюю чистоту.

Она вышла замуж за моего близкого друга Рагнара и стала большей датчанкой, чем сами датчане. Пыталась подкупить меня, соблазнить и убедить сражаться за датчан против саксов, и ненавидела с тех пор, как я отказался. Теперь она осталась вдовой, но по-прежнему правила главной крепостью Рагнара – Дунхолмом, которая после Беббанбруга считалась самой грозной твердыней Нортумбрии. Брида примкнула к Рагналлу, и как я позже узнал, именно её поддержки оказалось достаточно, чтобы отправить беднягу Ингвера в изгнание. Брида привела датскую армию на юг, отдала своих людей под начало Рагналлу. Теперь у норманнов имелись необходимые силы, чтобы штурмовать Честер и позволить себе жертвы, кровью которых щедро оросятся римские стены.

Бойтесь женской ненависти.