Воины бури

Мы поскакали на запад, к Брунанбургу, следуя по защищенной дамбой дороге, что вилась вдоль южного берега реки. Тьма замедляла наше продвижение, но едва забрезжила волчья заря, как мы прибавили шагу. Начался отлив, и с реки донеслось бульканье, когда вода схлынула с отмелей. Морские птицы криками встречали рассвет. Дорогу нам перебежала лисица, держа в пасти чайку с перебитым крылом, я узрел в этом добрый знак. Из-за поднимаемой легким ветерком ряби река поблескивала как тусклое серебро. Я надеялся на крепкий ветер, но воздух был неподвижен.

Когда мы подъехали к Брунанбургу, крепость была окутана мраком, лишь верхушка крепостных стен светилась красным от горящих во дворе костров. Здесь дорога сворачивала налево, ведя к главным воротам форта, но мы свернули направо, к реке, где на серебристой воде покачивалось два темных силуэта. То были два корабля, угнанные Этельстаном с приятелями со стоянки к северу от Эдс-Байрига. Больший звался Сэброга — Гроза Морей — и теперь он стал моим.

Я выбрал ему имя, поскольку не знал, как звали его норманны. У некоторых кораблей имя вырезали на носу, но на Сэброге такая надпись отсутствовала. Как и не была нацарапана на мачте. Любой моряк скажет, что менять имя корабля — к несчастью. Хотя я довольно часто поступаю подобным образом, но всегда с необходимой предосторожностью — заставляю девственницу помочиться в трюм. Это гонит прочь неудачу, так что я проследил, чтобы девочка помочилась на камни балласта Сэброги.

Переименованный корабль отличался от второго размером и красотой — широким днищем, стройными обводами и высоким носом. На носу вместо привычных язычникам драконов, волков или орлов был вырезан из дуба огромный топор. Он навел меня на мысль, не корабль ли это самого Рагналла. Когда-то топор был ярко-красным, то теперь краска почти вся облупилась. На корабле имелись скамьи на шестьдесят гребцов, отлично сотканный парус и полный набор весел.

— Храни нас Господь, — произнес Дудда, икнув, — но корабль — просто красавец.

— Красавец, — согласился я.

— Хороший корабль, — тут он развел руками, обрисовав очертания, — как женщина, — добавил он с таким серьезным видом, словно только что сделал открытие. После чего соскользнул с седла с ловкостью беременной коровы. Спустившись, он заворчал и побрел в грязь у берега реки, где спустил штаны и принялся отливать.

— Хороший корабль, — повторил он, — как женщина.
Он отвернулся, продолжая от души облегчаться.

— Когда-нибудь видел Мус, господин? Малышку Мус? С родинкой на лбу в форме яблока? Вот это красота! Я б её яблочко-то схрумкал!

Дудда был, точнее, когда-то был кормчим, сызмальства бороздившим Ирландское море. Кроме того, он, пожалуй, выпил эля и медовухи с это же самое море. Отчего его лицо распухло и покраснело, и на ногах он держался нетвердо. Однако тем утром он был трезв — непривычное для него состояние — и пытался впечатлить меня своими познаниями.

— Мы должны подвести корабль к берегу, — заявил он, махнув в сторону Сэброги. Отверпуй ее. Отверпуй её, господин.

Сэброга была привязана к одной из немногих свай, уцелевших после нападения Рагналла. Новая пристань строилась, но её еще не довели до глубокой воды.

— Почему бы тебе до нее не доплыть? — предложил я Дудде.

— Иисус, Мария, Иосиф и святые угодники, — ужаснулся он, — я не плаваю, господин! Я — моряк! Рыбы, те плавают, но не я!
Он присел на обочине, утомившись после пяти шагов. Мы обошли таверны Честера в поисках человека, знакомого с ирландским побережьем, и нашли лишь Дудду, каким бы никчемным он ни казался.

— Лох-Куан? — икнул он в ответ на мой вопрос, — да я темной ночью с завязанными глазами его отыщу. Сотню раз там бывал, господин.

— А пьяным отыщешь? — сурово спросил я.

— Раньше всегда находил, господин, — ухмыльнулся он.

Два моих молодых воина снимали кольчуги и сапоги, готовясь поплыть к Сэброге, которая покачивалась у своей сваи, пока отлив старался увлечь её в море. Один из них кивнул в сторону крепости.

— Всадники, господин.

Обернувшись, я заметил приближающегося к нам Осферта с четырьмя спутниками. Этельфлед, его сводная сестра, назначила его командиром Брунанбурга. Он был моим старинным другом, соратником неисчислимых битв в стене из щитов. Осферт улыбнулся, завидев меня.

— Не ожидал тебя увидеть, господин!

В последний раз мы виделись несколько дней назад, когда я приехал в Брунанбург, чтобы лично взглянуть на захваченные корабли.

— Леди Этельфлед желает провести корабль в Ди, — кивнул я на Сэброгу. — Она считает, там будет безопасней.

— Тут тоже безопасно, — заверил он меня. — Корабли язычников уже неделю как не показывались. Но если такова воля леди Этельфлед...
Он не договорил, посмотрев на восток, где заря окрасила небо бледно-розовым цветом.

— Хороший день ты выбрал для путешествия, господин!

— Не желаешь к нам присоединиться? — предложил я, в душе молясь, чтобы он отказался.

Осферт улыбнулся. Его, очевидно, позабавила мысль хоть на день забросить свои обязанности.

— Мы должны закончить пристань.

— А вы неплохо продвинулись! — заметил я, посмотрев на крепкую пристань у илистой отмели.