Войны древесных котов

<Я уже разговаривал с Яркими Впечатлениями>, сказал Разгребатель Грязи. <Открытая Ветрам хотела избежать Отбеленного Меха — я думаю, что она хотела получше разобраться в своих чувствах, прежде чем снова увидеть его — поэтому мы нанесли длительный визит моему клану, и я воспользовался возможностью, чтобы уладить дела. Теперь нам нужно посмотреть, будут ли двуногие действовать так, как мы ожидали.>

<Если они этого не сделают,> уверенно сказал Лазающий Быстро, <тогда мы найдем способ заставить их действовать. Но я не думаю, что нам придётся зайти настолько далеко. Я не могу говорить с Погибелью Клыкастой Смерти как с одной из нас, но я чувствую, когда она строит планы и интриги. Даже когда она печалится, я чувствую эти ощущения.>

Он потянулся к ещё одному пучковому стеблю, ожидая, что Погибель Клыкастой Смерти отберёт его, потому что он уже съел их больше руки, но она оставалась сосредоточенной на своем разговоре с Открытой Ветрам. Он мог только надеяться, что хотя бы часть этого разговора будет о голодающем Народе, а не только об одном юном двуногом со светлыми волосами.

***

— Джессика позвонила мне по комму, — сказал Карл, подхватив Стефани по дороге на встречу с главным рейнджером Шелтоном. — Значит, тебе не нужно мне ничего рассказывать. Она сказала, что с тобой тоже разговаривала.

— Разговаривала, — согласилась Стефани. — Пару дней назад мы пили коктейли в кафе "Красная Буква". Мы решили не позволять парню мешать нашей дружбе. Я имею в виду, она не виновата в том, что чувства Андерса изменились.

Карл вздохнул. — Стеф, я никогда не рассказывал тебе о Сумико, правда?

Стефани моргнула, поражённая сменой темы. — Ну, я кое-что знаю. Она ведь жила с твоей семьёй? Кое-что рассказывала Ирина... Я думаю, она была твоей девушкой. И она... она погибла в результате несчастного случая.

Карл кивнул. — В основном, да. Но я собираюсь рассказать тебе кое-что, о чём никто не знает — никто: ни моя мама, ни мой папа, ни кто-либо ещё.

По тонкой струйке эмоций, втекающей в неё через Львиное Сердце, Стефани могла сказать, что это было очень важно для Карла, поэтому она не стала говорить что-нибудь банальное: "Если ты действительно хочешь" или "Я не хочу любопытствовать" — все те "дружелюбные" фразы, которые люди говорят, когда на самом деле они подразумевают: "Не пытайся поделиться со мной своей болью".

— Продолжай. Я слушаю.

— Сумико переехала к нам жить после того, как вся её семья погибла во время чумы. Мои родители официально удочерили её. Мы с Суми были довольно близки по возрасту. Я был всего на несколько месяцев старше. Поскольку владения наших семей граничили, мы знали друг друга всю жизнь. Какое-то время это было похоже на то, что у меня появилась ещё одна сестра, но когда мы стали старше…

Он сделал паузу и внёс несколько ненужных поправок на панели аэрокара. Стефани затаила дыхание, не желая разрушить момент.

— Я не знаю, кто первый начал считать, что мы поженимся, когда станем постарше. Мне кажется, что это началось с того, что взрослые пошутили, как они это делают, когда думают, что дети слишком малы, чтобы воспринимать их всерьёз. Дело в том, что мы восприняли их серьёзно. Мы обсуждали это, когда были одни. Будем ли мы жить в доме, который построила её семья, или построим свой собственный, и всё такое...

Карл тяжело сглотнул. — Когда мне исполнилось пятнадцать, Суми стала по-настоящему серьёзной. Может, это потому, что девушки взрослеют быстрее парней или типа того. Я не знаю. Она хотела, чтобы мы были обручены или хотя бы помолвлены. Я не был против. Я имею в виду, женитьба на Сумико была такой же частью моей будущей жизни, как и поездка в Лэндинг для учебы в колледже. Но я действительно хотел поступить в колледж, и я не хотел жениться и создавать семью до того, как закончу обучение.

— Ох...

Карл торопливо продолжил. — В тот день, когда мы с Суми катались с детьми на санках, у нас был конфликт. Она намекала, что думала, что я подарю ей обручальное кольцо на её пятнадцатилетие. Я прямо сказал ей, что не стану этого делать и что я думаю, что в восемнадцать будет лучше — тогда мы оба станем совершеннолетними по закону. Это не было бы ребячеством.

— Сумико была в ярости: она сказала, что её чувства — это не ребячество, что она любит меня, и если я недостаточно люблю её, чтобы дать ей дурацкое обещанное кольцо, тогда...

Карл крепко сжал кулаки, но слова рвались наружу. — В правильном мире мы, скорее всего, придумали бы способ выйти из ситуации, остыть. А затем мы бы помирились. Но мы давали обещания детьми и поэтому, всё ещё очень рассерженные, мы разошлись. Оглядываясь назад: мы, вероятно, не должны были этого делать. Ветви деревьев тяжко просели из-за снега, и мы не были слишком юны, чтобы не знать, что погода была опасной. Но ведь если бы мы отступили, это бы выглядело так, как если бы один из нас сдался.