Воины Юга

Пришлось все же задержаться. По дому бегали женщины, собирали тряпки и пахучие низенькие кожаные сапоги. Старик уговаривал взять еще сыру, муки, каких-то kolbas, сожалел, что все «хорошее-благородное» сейчас на рынок в Слиппу повезли. Ноэ гордо утверждал, что каторжники питаются лишь сырым мясом, но сам от сыра не отказался. Мечущиеся женщины с почтением подносили Хха то одно угощение, то другое. Пришлось делать вид, что не-шамана еда вообще ничуть не интересует, хотя попробовать толстую лепешку, выпеченную уж точно не из толченых корней, было бы неплохо. Впрочем, боевая раскраска на лице хайова ссохлась в такую жесткую маску, что проще было продолжить изображать каменного «офицера-каторжника». И очень хотелось стукнуть древком копья по макушке говорливого сказителя, что было несправедливо: Ноэ воспользовался моментом и завел разговор о том, где лучше искать следы воров. Местные мужчины наперебой рассказывали о бродах и переправах, приметах и даже дорогах — оказалось, что дорога здесь даже не одна. Зашла речь и о «великом городе Калатере»….

Наконец, мешки были собраны, Ноэ еще раз напомнил о привычке воинов-каторжников в боевом походе «усекать главы всем попавшимся на глаза» и налетчики вышли во двор. Повеселевшее племя фвалькерцев благоразумно следовать за офицерами и вообще провожать гостей не решилось.

Лошадей оказалось всего три. Вообще-то их было четыре, но жеребую кобылу решили оставить хозяевам.

— Что-то мы уж вовсе странные налетчики и коноеды, — задумчиво молвил Ноэ, разглядывая лошадей. — Они вообще со двора-то выйдут?

— Двух нужно лечить, — буркнул Хха, сразу почувствовавший хвори серой кобылки и невысокого мерина. — Но мешки они унесут.

— Мы глупы. Меня словно отпинали, — с горечью сообщил боевой вождь. — А начиналось как истинное ку, жабу ему надуй.

— Ну, трофей-то ты взял хороший, — осторожно напомнил сказитель, кивая на копье-топор, отнятый у незадачливого дозорного фвалькерцев.

— Пусть так, — сокрушенно кивнул Джо. — Вот только Трик и то оказалась воинственнее.

Повозившись, хайова открыли ворота и вывели навьюченных лошадей. Девчонка ждала уже снаружи. Как выяснилось, заскучав, она произвела свой отдельный налет на строение, где фвальваркцы держали птицу, и добыла четырех. Толстые птицы на прерийных курочек походили мало, хотя сказитель уверял, что это тоже курицы. Трик сообщила, что странные куры несут отличные яйца, вот только собрать их было не во что, пришлось выпить на месте. Вид у девчонки действительно был обпившийся и сытый.

Путь отступления был продуман еще в то время, когда хайова полагали что идут в славный боевой поход. Сейчас же, быстрым шагом уводя лошадей и неся тушки кур, индейцы чувствовали себя странно.

— Это всего лишь первый опыт, — робко прервал общее молчание сказитель. — Да, не самая лучшая добыча, зато мы многое узнали. Я делал что мог…

— Тебе — ку, — вздохнул Джо. — Кое-кто не сплоховал, и наелся яиц — это тоже ку. Если же оценить эту ночь как боевой поход…

— Ты излишне скромен! К чему скрывать подвиги? — запротестовала ехидная Трик. — Тут и еще кое-кто получил маленькое ку с немаленькой такой скво.

— Это было не ку, а взаимная любезность, — скромно поправил боевой вождь.

Тут Хха сообразил, чем таким странным пахнет от друга — козлиной женщиной! В смысле, козами и женщиной. Э, жабу им надуй, если совсем точно: женщиной, пахнущей козами. Значит, та крупная скво фвальваркцев вовсе не случайно так долго ходила в таинственный «чулан» за сырами.

— Это вы о чем? — удивился Ноэ, вечно занятый своими мыслями.

— Мы расстроены состоянием лошадей. Кстати, что такое «чулан»? — спросил, чтобы не забыть, Хха.

Выяснилось, что чулан — отдельное помещение, где хранят запас продуктов и всякого прочего, очень нужного. Таков обычай цивилизованных людей — для всего придумывать специальные названия, а потом записывать, дабы не забыть этакую прорву редкостных слов. Поговорили о цивилизованности — сказитель требовал непременно хорошенько выстирать добытую одежду, в ней наверняка полно блох и клопов, уже искусавших хитроумному Ноэ нежные щиколотки во время переговоров. Потом индейцы вновь вернулись мыслями к лошадям. Хха слушал, как трое соплеменников без стеснения обсуждают недостатки старого жеребца и двух замученных болячками молодых животных, как будто лошади этого позора и не слышат. Вообще-то, лошади действительно были почти равнодушны к людским словам, лишь вяло, устало обижались. Хха поправил перекосившиеся мешки на спине кобылки и намекнул:

— О достоинствах и недостатках лошадей говорить рано. И люди, и оружие нуждаются в правильном уходе. Лошади тем более. Не спешите. Есть другие вопросы.

— Как скажешь, не-шаман, — покосился внимательный боевой вождь. — Было виденье?

— А у тебя разве не было? Там, в лошадином загоне?

— «Конюшня». Это у них называется конюшней, — пробормотал Джо. — Да, я думал, что шести лошадей нет на месте и это лучшие лошади их племени. Хотя я не уверен, что ушло шесть…

— Ушло семь. Пять верховых и две… как это? Повозничьи? Заповозные? — запутался в сложных словах не-шаман.