Воины Клевера

– А, – досадливо поморщилась Сова, – ты тоже не в курсе. Это все появилось после того, как ты, тебя… – она смешалась. – В общем, после коконов. Тут же открылось-то много чего. Не только темпоральные сдвиги. Там еще и подпотоки хальер, которые на подпути влияют. И с порталами еще… Новые возможности передачи информации… Про людей еще думают. Ну и сжатие информации появилось. То, над чем еще Мастер Ацекато вначале бился. Теперь всё по-другому можно делать. Ты, вообще, молодец, ты своими коконами так всех вперед двинул. О-го-го. Так вот, сжатие информации и есть «упаковка». Вот Леночка сюда и приехала. Так тихая-тихая, а тут на вечеринку вышла, так такая краля… – Сова закатила глаза. – Ну, все кобели и попадали. – Помолчала и добавила не в тему: – А я, между прочим, с начала всей этой истории ни одной кофточки даже себе не заказала. И прическа…

Она обвиняюще уставилась на Ланью, как будто это он лично был виноват, что в Красном Замке не найти вечерних платьев. Но молчала она недолго.

– Так там-то Шатун наш и попался. И, надо отдать ему должное, быстренько сумел общий язык с ней найти. Ну, ты ж его знаешь, болтун тот еще…

Ланья криво ухмыльнулся, соглашаясь. Сова продолжала говорить, подшучивая, рассказывая, улыбаясь, а Ирил смотрел перед собой и пытался хоть как-то зацепиться за жизнь. Получалось плохо.

Вечеринки, работа, сжатие информации, новые люди, разработки в Улитарте, солнце, ветер, жизнь, Сова… Тор. Сова. Тор и Сова. Все проходит мимо, а он тупо лежит на кровати и изображает из себя памятник герою. Будь проклят этот паралич!

– Что с тобой? – Сова наконец заметила, что с лицом у него что-то не так. – Тебе плохо?

– Да, – кивнул Ланья. Даже ненавистные врачи сейчас лучше, чем эта безвыходность. Пусть хоть что-нибудь делают. Пусть лечат, гады. И пусть Сова уйдет. Смотреть на нее и слушать все эти рассказы про веселую жизнь, проходящую мимо, выше его сил. – Что-то не по себе стало.

– Я сейчас позову кого-нибудь, – вскинулась она. – Потерпи, потерпи немного.

Сова убежала.

«Потерпи немного, – грустно хмыкнул про себя Ирил. – Спасибо, доктор». Немного. Твари бы их всех побрали! Непонятно, на кого разозлился Ирил. Да где вы там, делайте же хоть что-нибудь. Он со всего размаха врезал кулаком по ни в чем неповинной кровати. Спинка треснула. Пришла боль, но ничего не поменялось, к боли всего лишь добавилась усталость. Все-таки он не тот, что прежде. Ланья в изнеможении откинулся на подушки.

С грохотом распахнулась дверь, в палату влетела команда по спасению «героя».

За окном вечерело, зеленоватые сумерки потихоньку завоевывали комнату, но Ланья не хотел зажигать свет. Незачем. Что со светом, что без – всё одно плохо. А так хоть не видно этой палаты. Врачи колдовали над ним весь день, и даже вроде чего-то там нашли и вылечили. Процедуры, лекарства, амулеты заняли почти весь остаток дня, но так и не дали Ирилу главного. Он так и остался получеловеком. И никакие заверения врачей, что через пару-тройку месяцев он будет как новенький, уже не действовали. Жизнь проходила мимо, и Ланья уже с ней попрощался.

– Можно? – В дверь постучали.

– Да, – за пару часов молчания горло пересохло и голос охрип. Ирил даже не стал вдаваться в такие мелочи.

– Страдаем? – В проеме двери показался Рябоцкий. Для разнообразия без всяких там пакетов с осточертевшими фруктами и сладостями.

Ланья пожал плечами.

– Не против, если я хоть светильник зажгу, а то еще навернусь тут в темноте ненароком? – под мерный говорок Рябоцкий, не дожидаясь никакого разрешения, потянулся к выключателю.

Щелк. Нестерпимо яркий после ватных сумерек свет резанул по глазам. Ирил поморщился.

– Извини, – без тени сожаления сообщил Рябоцкий и уселся на стул возле кровати. – Я поболтать пришел, есть время?

Ланья поджал губы. Он издевается?

– Значит, есть, – удовлетворенно кивнул Рябоцкий. Он уселся поудобнее. – Ну что, всё? Прощаешься с проходящей мимо жизнью?

– С чего вы взяли? – разлепил вдруг сведенные судорогой челюсти Ирил.

– Я Сову видел, – доверительно поведал Рябоцкий.

– Что она вам сказала? – вскинулся Ланья.

– Да ничего особенного, – успокоил его рыцарь-дилонг. – Мне не надо много говорить, чтобы понять, что с тобой происходит.

Ланья угрюмо скорчился в углу кровати. Рябоцкий вдруг встал со стула, повернулся к нему спиной и начал задирать рубашку. Не ожидавший ничего подобного Ирил с изумлением наблюдал за ним.

– Э-э, Иван Андреевич…

– Видишь? – спросил Рябоцкий.

– Что? – осторожно поинтересовался Ланья.

– Шрам на спине.

Рябоцкий стоял как раз на границе светового круга, пришлось приглядываться. Пригляделся – и вздрогнул. Прямо по позвоночнику, почти по всей спине у Рябоцкого змеился старый заживший шрам. Даже сейчас он внушал уважение, а уж каким он был в самом начале?..

– Где это вас? – На секунду Ланья даже забыл о собственном страдании.

– Было дело, был я молод, – хитро ухмыльнулся Рябоцкий, поворачиваясь. – Вопрос не в том, где, а в том, что было потом.

– А что было? – Ланья выпрямился. – Как у меня, да?