Воины клевера

— Давдо ждешь? — поинтересовался Сибейра, входя в свой кабинет. Просто так поинтересовался. О том, что Шаман нахальнейшим образом с утра занял его кабинет, ему доложили еще часа три назад. Дон Антонио сразу же к нему и направился» но в бардаке, именуемом Братьями Ищущими и Находящими, добраться до кабинета руководителю не так-то просто.

— Здравствуй, рад тебя видеть в добром здравии, — телом длинный и нескладный, лицом — внебрачный сын сенбернара, Шаман поднялся из-за стола, разложившись во весь немаленький рост. — Не очень.

Он распахнул объятия, смахнув при этом со стола недопитую чашку. С дошем, как отметил страдающий по чашке этого самого доша Сибейра. И раздраженно хмыкнул про себя: «Судя по всему, не очень долго. Конечно, что для философа три часа созерцания? Пустяк». Но улыбнулся в ответ абсолютно искренне. Шаману прощалось многое. Фактически все. Нескладный изобретатель, так и не признанный на Земле, в Пестике он развернулся в полную силу, выдавая такие нестандартные работающие решения, что даже у магов, никак не страдающих от отсутствия креатива, глаза лезли на лоб.

— Пдо доброе зддавие эдо ды со зла, — прочихался Сибейра. — Дедавижу эдих удодов.

Ненавидел он уродов уже давно, но помогало это мало.

— Ходь бы ды пдидумал чего, — пожаловался испанец Шаману. — Говодяд, у тебя чудодеи всякие есть. Дак неужели пдодив насмодка ничего пдидумать не можете? А-а-апчхи! — сотряс кабинет он и с чувством выругался: — Зад-даза!

— Сейчас посмотрим, что можно сделать, — прищурился Шаман. — А к моим лучше не суйся. В плане придумать чего — им равных нет. А вот в плане на самом деле вылечить или что-то сделать, так это тебе в другое место. Хоп!

Он хлопнул в ладоши, и в кабинете явственно запахло какими-то цветами.

— Ну-ка, попробуй подыши.

Сибейра с готовностью высунул язык и задышал, как собака.

— Носом, — укоризненно поправил его Шаман.

— Ой, — удивился Антонио. — Дышит. Так чего ж ты раньше-то молчал? Чего ж я мучился?

— Не, — прищурился потомок сенбернаров, — это работает только в моем присутствии. Как уйду, придется дальше страдать.

— А я тебя арестую, — широко осклабился Сибейра. — Прикую к себе — и дело с концом. То-то счастья будет.

— Ну не знаю. Ты точно уверен — насчет счастья? Сибейра огляделся. Пятна доша на столе, открытое окно,

в которое радостно слетает ветерок, шевелящий беспорядочную кучу бумаг на столе…

— Да уж, про счастье — это я погорячился.

— Во-во, и я про то же. Тем более что Улитарт надолго оставлять нельзя. Ты представляешь, что там без меня может случиться?

Дон Антонио представил — и содрогнулся.

— Да уж, езжай-ка ты домой. У меня и без твоих красавцев забот полон рот.

Шаман довольно осклабился, хотя, с точки зрения Сибейры, ему следовало бы зарыдать. И рыдать, не переставая, часа три. «Творческие поиски» детей Улитарта могли довести до белого каления кого угодно.

— И правда, — Шаман с удовольствием потянулся, — поеду я.

— Так ты просто доша заехал попить? — Сибейра оглядел царящий вокруг бардак.

— А, точно, — Шаман хлопнул себя по лбу, — я ж по делу приехал.

— Издеваешься? — прищурился испанец.

— Немного, — признался Шаман и выставил вперед ладони, защищаясь от свирепеющего Сибейры. — Но согласись, это ведь небольшая плата за вылеченный нос.

— Зараза ты, — расхохотался вдруг Антонио, злости как не бывало. Ну решительно, на Шамана невозможно было сердиться. — Выкладывай, с чем приехал?

Дверь открылась, и на пороге выросла фигура Айонки, держащая в руках поднос с двумя чашками дымящегося доша. Вельд знал, что шефу сейчас надо.

— Спасибо, — с чувством поблагодарил его Сибейра. — Именно то, что сейчас надо.

— На здоровье, Ваше Магичество, — слегка поклонился Айонки и повернулся к Шаману: — Не желаете?

— Не откажусь, — тот ухватился за предложенную чашку. — А что, надо и мне привычку в Улитарте завести, чтобы титуловали как положено. Очень это правильно. Л то прямо как некультурные у меня: Шаман да Шаман.

Он подмигнул Айонки и отвернулся, пряча улыбку.

— Рассказывай, за какими Тварями приперся, — прорычал Сибейра, делая огромный глоток горячего доша. Обжегся, поперхнулся и разозлился еще больше.

— Так я пойду? — Айонки начал пятиться к двери.

— Свободен. — Когда за вольдом закрылась дверь, Сибейра развернулся к Шаману: — Ну и зачем тебе потребовался этот спектакль?

— Не злись, — Шаман с хлюпаньем потянул горячий дош, — я просто пошутил.

— Ты пошутил, он пошутил, в итоге я тут языком болтаю, а дела стоят. Ты знаешь, сколько народу у меня на прием сейчас?

— Нисколько, — улыбнулся Шаман. — Ты же всех расчихал, не забыл? Айонки просто под танки лег, чтобы ты доша попил и на человека стал похож.

— Да иди ты, — буркнул дон Антонио, остывая. — Давай выкладывай, что тебя с твоих гор сюда занесло.