Войны конца Российской империи

Б. Юлин: Шутки шутками, но это проблема кораблестроения. Японцам в этом плане было, с одной стороны, проще, а с другой – хуже. Они получили колоссальные кредиты от Великобритании и от Соединенных Штатов и китайскую контрибуцию. Все основные, наиболее крупные корабли (все броненосцы, все броненосные крейсера и большую часть бронепалубных крейсеров) им строили за рубежом. Шесть японских броненосцев строились в Англии, из 6 броненосных крейсеров, которые у них были запланированы по программе, 4 – также в Англии, 1 – в Германии, 1 – во Франции, бронепалубные крейсера – в разных странах: 2 крейсера – в Америке, что-то – уже в самой Японии, что-то – в Англии.

Японская промышленность в это время еще только создавалась. Япония начала вылезать из средневековья за 35 лет до войны. Естественно, что за это время серьезно не развернешься, и тем не менее японцы сумели освоить судостроение до уровня бронепалубных крейсеров, создать арсеналы, наладить производство собственной высокобризантной взрывчатки, шимозы (это по сути то же самое, что и лиддит, только японского производства). Так как они только учились делать взрывчатку, она была хуже английской тем, что с большей вероятностью взрывалась в собственных артпогребах, то есть была менее стабильна. Очень неприятный боеприпас.

Никакого японского превосходства не предполагалось. С самого начала мы, планируя политику, проводимую в отношении Японии, предполагали численное превосходство над японцами. К 1905 году у нас должно было быть 10 броненосцев против шести японских, то же – с более мелкими кораблями. Россия должна была иметь возможность постоянно диктовать японцам свои условия. При этом эскадру из нескольких броненосцев и броненосных крейсеров на Тихом океане мы создали еще раньше – постоянно происходила ротация, но эскадра была. Как раз в то время начали базироваться на Порт-Артуре и все новое, что строилось, гнали туда.

Вот на каком фоне развивались наши взаимоотношения с Японией.

А теперь поговорим о том, как они развивались. Японцы пытались оторвать себе кусок Китая: во-первых, забрать зависимую от него Корею, которую считали сферой своих интересов, а во-вторых – закрепиться в Северном Китае. Мы тоже хотели закрепиться в Северном Китае. Японцы предлагали разделить сферы влияния. По заключенному в итоге Симоносекскому мирному договору с поправками великих европейских держав получалось, что Корея должна быть по сути свободной от Китая, но оставаться в японской сфере интересов, как Маньчжурия – в российской. Японию это в принципе устраивало, Российскую империю – нет.

В связи с Русско-японской войной часто без расшифровки упоминается «безобразовская клика»…

Д. Пучков: Кто такой Безобразов?

Б. Юлин: Один из царедворцев. Влиятельный, с хорошими связями, но сам по себе, можно сказать, никто.

Вот как все начиналось. Сразу после окончания японо-китайской войны некто Ю. В. Бринер подписал с корейским правительством соглашение об образовании «Корейской лесной компании», согласно которому компания получала преимущественное право вырубки лесов в верховьях реки Туманган (Северная Корея) и бассейна реки Ялу (это, собственно говоря, граница Китая и Кореи), то есть ближе к русской сфере интересов. Корейское правительство получало четверть активов компании и четверть прибыли в обмен на гарантированное отсутствие тарифов и налогов на деятельность компании. Очень похоже на то, что наши заключали с американцами о разделе продукции «Сахалин-2». Собственно говоря, унизительный и позорный договор для Кореи, но для корейцев – чуть ли не единственный способ получить реальные живые деньги.

Д. Пучков: Хоть что-то.

Б. Юлин: По договору, компания должна была приступить к работе в 1897 году, в противном случае Бринер лишался концессии. Но дело в том, что Бринеру не удалось найти денег на свое предприятие. Вырубать корейский лес для того, чтобы везти его в Россию… Можно подумать, что лес – это то, чего у нас в стране больше всего не хватает.

Никому сначала не удалось продать эту идею, и концессия фактически провалилась – зря потраченные время и деньги. Но про концессию узнал знакомый Бринера – представитель России в Сеуле министр Н. Г. Матюнин. Он и его деловой партнер задумали создать на основе концессии Бринера большую русскую промышленную компанию по образцу английских «chartered companies» и посвятили в идею А. М. Безобразова, тот подтащил И. И. Воронцова-Дашкова (главу царедворцев – министра царского двора), и они решили развить проект до уровня государственного.

Д. Пучков: Провел лоббирование.