Войны мафии

Под командой Брумтвейта и капрала Ле Клерка они набрали взвод охранников — две дюжины дезертиров из Иностранного легиона, отличившихся в Индокитае. Как успел заметить Кевин, охранники жили в двух кирпичных домах, рядом с посадочной площадкой для вертолетов. Чуть выше находилось здание, которое Кевин ошибочно принял за больницу — утопающее в зелени бунгало-пагода. Это был бордель, управляемый толстухой Анжеликой, шестидесятилетней «мадам» из Сайгона. У нее работало с полной отдачей пять девок, из которых только одна — Айрис — была по-настоящему миловидной.

Айзендонк, мозги которого были нафаршированы совершенно бесполезной строевой чушью, при виде трупа Брумтвейта все-таки сообразил, что нужно дать сигнал тревоги. Он включил сирену и разбудил этим лорда Мэйса. Англичанин проснулся в очень неважном расположении духа из-за избытка плохого рома и отсутствия опиума.

К пяти утра над горизонтом начало подниматься солнце. Птицы приветствовали его сериями трелей и подражаний звукам сирены. Мэйс в сопровождении охранников вошел в строение номер семь, как на импровизированную траурную церемонию в честь человека, которому он симпатизировал.

— Этот Риччи — убийца, — произнес лорд Мэйс, — все карты у нас на руках, потому что мы контролируем транспорт. Если в течение часа мы его не возьмем, значит, вы толпа безнадежных идиотов. Вперед.

Сержант Айзендонк нахмурился. Крепкое выражение англичанина должно было расшевелить людей, это правильно. Он скомандовал:

— Все, кто слева от меня, — построиться! Сержант Ван дер Мерв поведет вас на север. Остальных я беру с собой на юг. Разойдись!

Взревел мотор джипа. Вертолет над головой у солдат начал серию рекогносцировочных разворотов. Капрал Ле Клерк, оставшийся в лагере присматривать за заключенными и дежурить в рубке, один пошел к баракам.

Это был чудаковатый старик, жилистый и худой, с серо-стальными усами, сходившимися с длинными баками. При виде этого старого чудака заключенные тряслись от страха. Для Ле Клерка они были постоянным объектом издевательств, поиска новых острых ощущений. В восемнадцать лет Ле Клерк разработал в Дьенбьенфу способ свежевать людей живьем, небольшими участками кожи, тут же поливая спиртом свежие лохмотья мяса. Ему нравилось, когда голоса истязаемых звучали в тембре сопрано. Когда репортеры добрались до ободранных трупов, гниющих под живым покрывалом из мух, в Париже распорядились объявить Ле Клерка главным виновником всех допущенных «злоупотреблений властью». Ле Клерк не возражал против присвоения ему патента на чудовищное изобретение, но в дополнение к тому его посадили в тюрьму. Отсидев шесть недель, он ухитрился бежать, и с тех пор бродил по Дальнему Востоку в поисках безнаказанного способа удовлетворения своих необычных потребностей.

Выложив на стол рядом с собой пачку сигарет и откупорив бутылку пива, Ле Клерк включил рацию.

Заговорил пилот, вертолета:

— Говорит Фаноль. Кто на базе? Ле Клерк?

— C'est moi.[66]

Ле Клерк услышал, как группа охранников с хохотом протопала по направлению к борделю. Раздался женский визг. Смех. Звук разбившейся об пол бутылки и сдвигаемой мебели. Быстрые, грубые поиски. Взвод прошагал дальше.

Если б только, мечтал Ле Клерк, одна из шлюх вышла из повиновения и Брумтвейт приказал проучить ее... От возбуждения у него затвердели усы. Нежная женская кожа, ее легко сдирать сантиметр за сантиметром, глядя в лицо, превратившееся в маску безумия... Но старый грязный проходимец мертв. И даже своей смертью причиняет неприятности. Типичный англичанин.

— Капрал?

Он повернулся, не вставая со стула. Это была одна из девок Анжелики, по имени Айрис. Ему не нравились костлявые шлюхи. Сиськи как у подростка. Ее изящно подведенные карандашом брови изгибались и были соединены в одну непрерывную линию. Это напомнило Ле Клерку настенную роспись в дорогом каирском борделе.

— Кто позволил тебе сюда заходить?

Сладостный, обволакивающий аромат исходил от ее тела — не то парфюмерный, не то ее собственный. Она протянула капралу бутылку пива.

— Анжелика подумала, вам скучно...

Смягчаясь, Ле Клерк потянулся за бутылкой. Когда он повернулся, чтобы поставить ее рядом с начатой, в комнату шагнул американец, держа нацеленный в живот Ле Клерка пистолет. Он сделал шаг вперед и сунул ствол браунинга в рот Ле Клерку. Кровь брызнула из придавленной тяжелым пистолетом нижней губы. Кевин свободной рукой вытащил кольт сорок пятого калибра из кобуры Ле Клерка, потянулся вперед и выключил радиопередатчик.

— Слушай хорошенько, — произнес он очень тихо, наклонивший к Ле Клерку. — Я очень нервный. Любая чепуха может заставить меня нажать на спусковой крючок. Ты видел когда-нибудь дырки от пуль девятого калибра? Докажи мне, что у тебя есть мозги, иначе мне придется раздробить тебе башку, чтобы увидеть их своими глазами.