Войны мафии

Гарнет медленно покачала головой, ее глаза вернулись к женщине, сидевшей напротив. Сообщница. Заговорщица. Эмиссар из темной стороны жизни. Гарнет снова покачала головой.

– Это невозможно. Я выполняю физические упражнения с религиозным пылом.

– Да что с вами?

– Опять проклятые боли. Сейчас все будет в порядке.

Она попробовала выпрямиться – и рухнула в кресло. Женщина с проваленным носом не сводила с нее глаз.

* * *

Баз нервно оглядел офис Винса в Ле-Рефьюж – украшение Монако, продвинувшее технологию курортного дела в двадцать первый век.

Где-то здесь среди артефактов игорного бизнеса, и раздражавших Винса мониторов, мерцавших четырьмя цветами, Ленора запрятала один из своих «жучков». Где-то здесь, в нескольких ярдах от него, думал Баз, записывающее устройство готово включиться при первых звуках человеческого голоса.

Винс еще не вернулся из своего утреннего проверочного рейда и не знал, что Баз ожидает его. Уже не в первый раз с тех пор, как они с Эйлин, обливаясь слезами, упали друг другу в объятья, Баз подумал, что свалял дурака. Только участие в этом заговоре Леноры – толкнуло его на безумный поступок. Одних только ее поддельно-мафиозных ужимок достаточно было, чтобы втянуть База в заговор. Ясно, что Ленора терпеть не может Винса или чувствует себя непобедимой с маленьким Юджином на руках и считает возможным шантажировать База их общей самоубийственной шалостью. Играй в команде Эйлин – отчетливо прозвучала невысказанная угроза, – или я разнесу в клочья нас обоих.

Как только он согласился, Эйлин непонятным образом нашла возможным простить ему все грехи. Это большое дело, подумал Баз. Ирландки все такие: страшно вспыльчивые, сентиментальные, носятся со своими обидами, но если любят – прощают все. Он почувствовал, что при мысли о великодушии Эйлин у него снова увлажнились глаза. Иисусе, эта история все в нем перевернула. Полностью изменила его личность. Он продолжал играть. Но теперь у стола с «блэкджеком» не чувствовал себя больше Христом на кресте. Деловитые взгляды зевак больше не казались ему восхищенными. Проигрыш утратил терпкий аромат протеста.

– Какого хрена ты тут околачиваешься? – поинтересовался незаметно вошедший Винс. – Уже спустил утреннюю норму?

Винс запустил пальцы в свои черные кудри и помассировал череп. Он сел за свой стол и, свирепо прищурившись, выключил все четыре монитора.

– Ну что, игрок?

– Я подумал... – Базу отказал голос. – Помнишь, ты спрашивал меня на прошлой неделе... – Снова судорога сжала его горло. – Помнишь? О проститутках и СПИДе?

– Ну их на хрен. Я завязываю торговлю кошатиной.

– Что?..

– Ты пойми, Баз, детка, что это за занятие для настоящего мужчины? – Он яростно прищелкнул языком. – Хватит с меня этого дерьма. Я расплююсь со шлюхами. От них одни неприятности. Чего ты хотел?

– Я только что... – Он облизал губы и поймал себя на той же мысли – где Ленора запрятала проклятую коробочку? – Не знаю, слышал ли ты...

Зазвонил телефон.

– Да? Ага, давай. – Винс слушал, и лицо его делалось мертвым. – Дерьмо. – Он повесил трубку.

– Это кузен Гвидо. О прибылях за последнюю неделю. – Он изо всех сил старался скрыть огорчение. – В Нью-Йорке наш баланс полетел к черту. Паршивые китаезы спалили наши бабки.

– Что я хотел сказать, – храбро начал Баз, – это что...

Зазвонил телефон, и Винс снял трубку. Баз решил подождать, но Винс вдруг прикрыл трубку ладонью и сказал:

– Баз, ты мне как младший брат, но этот разговор конфиденциальный. Так что... – Он кивнул на дверь и махнул рукой.

Баз встал, чувствуя одновременно и разочарование, и страшное облегчение. Он пытался. Но, слава Богу, ничего не вышло.

* * *

– ...детективов доказывает, что в Манхэттене бушует война конкурирующих наркобанд, – говорила молоденькая дикторша. – Никогда прежде в истории города... – Светло-персиковая блузка с глубоким вырезом открывала ложбинку у начала груди. Рыжие волосы, подколотые с боков, сзади поднимались пышным облачком. – ...по нашим данным, – продолжала она, в то время как на экране появилось изображение руин на углу Сто семнадцатой и Бродвея, – три взорванных детоксикационных центра наполнили манхэттенские улицы наркоманами, страдающими от абстиненции, раненными во время взрыва – на экране появилась больничная палата, переполнены отделения «скорой помощи» многих...

Шан Лао выключил телевизор. Его выпученные глаза уже впитали каждую частичку информации. Николь, склонившаяся над рукоделием, последние несколько минут то и дело бросала взгляды на экран. Она не могла знать, что все эти ужасы сотворил ее сын. Но то, как внимательно смотрел выпуск новостей Шан, заставило ее задуматься. Она отложила вышивание.

– Чашку чая?