Войны мафии

На второй неделе декабря, возвращаясь с ленча, Чарли обнаружил, что Гарнет каким-то образом раздобыла тупой карандаш и обрывок бумаги. На смятом листке кривыми, печатными буквами, словно рукой шестилетки, было написано: «Это я!»

– Ты меня видишь? – спросил Чарли.

"Д" – написала она, как компьютерное «да».

– Помни, детка, разговаривать пока нельзя. – Чарли нагнулся над кроватью, всматриваясь в отверстие маски. – Выглядишь сногсшибательно, – произнес он, – что-то вроде безумного повара над воскресным жарким из человечины. Тебе еще больно?

«Н. ЛЮБЛ Т».

Он опустился на колени перед кроватью. За последние дни из палаты исчезли почти все капельницы и провода. Чарли поцеловал голые слабые пальчики. 164

– Я тебя тоже люблю. Не трать силы, пытаясь соблазнить меня.

«3 П ОБДА».

Чарли задумался, но тут же просиял:

– В три, после обеда, снимут все повязки?

«Д. – Она продолжала писать. – ТМЭН».

– Тмэн? О! Ты хочешь «тинкмэн»? Сейчас позвоню Керри.

«Н. СМ ПРИНСИ».

Чарли взглянул на часы. До прихода бригады медсестер, которые должны были снять марлевую маску, возможно навсегда, оставался еще час. В голливудских фильмах это всегда кульминационный момент.

Разыскиваемый по обвинению в тягчайшем преступлении персонаж, исполняемый малоизвестным актером, живет весь в повязках – а потом Томас Митчел, играющий спившегося аса пластической хирургии, снимает бинты, и перед нами – волнующие черты Хэмфри Богарта.

– Я вернусь к трем, – сказал Чарли, поднимаясь на ноги.

Он вышел из палаты, послав ей воздушный поцелуй. Перевязочная бригада должна была появиться через десять минут, а не через час. Гарнет прибегла к этой уловке, потому что не знала, насколько изуродована ее кожа, и не хотела, чтобы Чарли увидел ее лицо раньше, чем она сама.

* * *

Итало смотрел на небо сквозь огромное, немытое окно. Снежные хлопья косо падали на землю. Парень со скребком расчищал дорожки на свежем снегу, производя шум, как крупнокалиберный пулемет.

Позади Итало за большим дубовым столом сидел высокий, приятный мужчина с аккуратно подстриженными усами и черными волосами, поседевшими на висках. На нем был великолепный костюм явно континентального кроя – ловко сидящий, но не стесняющий в движениях, и узкие остроносые туфли. В одной руке он держал длинный эбонитовый резной мундштук, в который была вставлена незажженная сигарета. Возможно, дипломат? По крайней мере, этот человек умел безупречно одеваться. Большего сказать было нельзя – разве еще, что он хорошо знаком с Чио Итало. Итало был, во-первых, аскет, во-вторых, помешан на здоровье, так что сигарета гостя оставалась незажженной.

Тем не менее время от времени он подносил к губам мундштук и с заметным удовольствием затягивался. Наконец Итало отвернулся от окна, его темно-оливковые глаза сверкали гневом.

– Мой племянник, моя правая рука, не отходит от ее постели.

Громко чиркнул по асфальту заступ.

– Ах!.. Как здоровье вашего племянника? – осведомился гость.

– Чарли? Лучше некуда. Точная работа, друг мой.

– Ах... чепуха. – Изящный господин небрежно махнул мундштуком, но чувствовалось тем не менее, что он гордится образцово выполненной работой. У него был странный акцент – едва уловимая картавинка, как у французов, но при этом протяжные чисто британские гласные.

– Прав ли я был, связавшись с вами снова? Я имею в виду, после... э... инцидента с газом?

– Игги, ты был совершенно прав. Я снова, – добавил Чио, – снова в долгу у тебя.

– Это я ваш должник. – Гость снова сильно затянулся незажженной сигаретой. Судя по хриплому голосу, это был заядлый курильщик.

– Э, любой друг Мейера – мой друг.

Оба умолкли. Наконец Итало положил конец затянувшемуся разговору. Он встал и тепло произнес, протягивая руку:

– Игги Зетц, ты настоящий друг. И профессионал номер, один.

Рукопожатие затянулось.

Глава 26

Западная Пенсильвания, от Питтсбурга до Нью-Йорка, всегда страдала от индустриализации. Впервые лесной край пострадал, когда здесь нашли нефть, потом он последовательно подвергался изучениям из-за угля, железа, стали, древесины. Каждый этап индустриальной революции в Западной Пенсильвании был похож на приход моровой язвы. И мало кого беспокоило, что аборигены обидчивы и злопамятны.

В середине декабря, когда дела у Гарнет пошли на поправку, Чарли наметил себе однодневную поездку в Западную Пенсильванию вместе с Керри. Чарли постоянно угнетало, что Гарнет переживала такие мучения из-за его гибельного противостояния с Чио Итало. Он вспоминал тот вечер, свои последние размышления перед взрывом – именно Гарнет тогда обратила его внимание на то рискованное положение, в котором оказались все близкие ему люди.

Цены на нефть начали расти. Во всем мире шли поиски новых источников природного сырья. «Ричланд» следовало бы разморозить свои скважины в Адиронадкском лесу, на территории национального парка, тянущейся от Саламанки, штат Нью-Йорк, до Кэйна, Пенсильвания. Загвоздка была в том, что Чарли в свете своей новой жизненной концепции хотел бы сбагрить лицензии какой-нибудь другой компании. Но для этого нужно было доказать, что скважины не пустые.