Войны Миллигана (ЛП)

— Ночью эта дорога навевает воспоминания, — признался он мне. — Тогда на этих полях добывали природный газ. Вся округа была освещена. В первый раз, когда он привез меня сюда, мне казалось, что он тащит меня в ад.

— Может быть, стоит вернуться? — предложил я.

— Нет. Я хочу увидеть то место, где я расщепился… ну, или лишился рассудка.

— Что ты сейчас чувствуешь?

— Мне страшно. По правде сказать, у меня такое ощущение, будто меня вызвали в кабинет директора. Крутит живот. Я не перестаю спрашивать себя: «Что если Челмер ждет меня там, со своим карабином или с цепями в руках? Вдруг, когда я зайду в сарай, он спрыгнет со стропил прямо на меня?»

— Как ты отреагируешь, если это произойдет?

— Сначала буду в ужасе… Но затем я порежу его на кусочки! Конечно, я знаю, что он мертв… Но, думаю, в глубине души я все еще не смирился с его смертью.

— А смиришься когда-нибудь?

— Ага, — он нервно рассмеялся. — Никто в моей семье не хочет, чтобы я знал, где он похоронен, но мне необходимо увидеть его могилу. Я должен ее найти. Мне пришло в голову эксгумировать его труп и воткнуть в его сердце деревянный кол или же старый добрый штык.

Билли взглянул на меня.

— Я считаю, что должен подождать еще немного… Когда я буду готов увидеть его могилу, Шейла Портер поедет со мной. Но это неважно…

Съезжая на дорогу, которая ведет к ферме, Билли вскрикнул от удивления. Маленький дом исчез.

— Его разрушили? — громко спросил он.

Там, где некогда возвышалось главное здание фермы, остался только участок черной земли, окруженный сгоревшими дубами.

— Должно быть, пожар был страшный, — заметил Билли. — Невероятно свирепый. Некоторые деревья находятся больше чем в двенадцати метрах от дома. Этот дуб сожжен на двадцать пять метров в высоту. Точно сам дьявол уничтожил эту ферму. Протянул свои руки из глубин ада, чтобы забрать ее с собой.

Миллиган разочарованно бродил по участку с выжженной землей, пиная опавшие листья.

— Проклятье!

— Что?

— Дьявол сделал это раньше меня.

Только сарай, в котором его пытали, остался цел.

Билли осторожно приблизился к нему. Он показал мне веревки, которыми связывал его отчим. Они свисали со стропил.

Пока мы шли по земле, заросшей сорняками, Билли с трудом сдерживал слезы:

— Почему их никто не выбросил? Как так вышло, что я нахожу то, что напоминает мне о детстве? Черт, я хочу, чтобы мне вернули мое гребаное детство!

В гараже Билли наткнулся на канистру с бензином, из которой Челмер облил крольчонка, а потом поджег. Когда я увидел, как побледнел Билли, то сказал ему:

— Пойдем! Ты уже достаточно увидел.

— Нет, — сказал он. — Я многое вспоминаю. И мне нужны эти воспоминания. Мне было восемь лет, почти девять, когда он впервые привез меня сюда.

В углу я нашел наполовину похороненный под слоем пыли кусок шифера, на котором маслом был нарисована птица — красный кардинал.

— Ты должен взять это, на память о твоих первых творческих успехах, — предложил ему я.

— Нет! — закричал Билли, отказываясь даже прикоснуться к шиферу, который я ему протягивал. — Я не хочу ничего забирать отсюда! Оставь это там, где нашел!

Он добавил:

— Ничего не трогай! Вещь, которую мы вынесем отсюда, будет словно чума, которую мы рискуем распространить.

Я аккуратно положил шифер на место.

Подойдя к сараю, Билли остановился и перевел дыхание.

Там, внутри, он положил руки на рабочий стол и описал мне, как Челмер привязывал его и насиловал, а потом окроплял кровью разодранной кошки.

— Даже сейчас я вижу, как он причиняет страдания маленькому Билли, — сказал он мне. — Я слышу крики Билли и ужасный смех Челмера.

Когда Миллиган вышел, он вздрогнул и показал пальцем на цилиндрический предмет, который валялся в сухих листьях.

— Вот эту печную трубу Челмер положил на лицо Денни, когда закопал меня живьем.

Он замер на месте.

Слезы текли по его щекам, и я отошел, решив оставить его наедине с самим собой.

Он успокоился и задумался.

— Все в порядке? — спросил я через некоторое время.

— Я не разъединился, если ты хочешь узнать это, — ответил он. — Я все еще Билли.

— Я рад этому.

— Я думал… Я спрашивал себя, может, Челмер сам был жертвой сексуального насилия, будучи ребенком?… Я пытался представлять себе страдания, которые он перенес, чтобы объяснить то насилие и ненависть, которые он проявлял ко мне.

Уже подходя к машине, Билли повернулся:

— Что если отец Челмера насиловал его, потому что сам когда-то был изнасилован своим отцом? Что если таким образом насилие передалось мне из поколения в поколение, через Челмера?

— Куда тебя приведут эти размышления, Билли?

— Я узнал, что жертвы насилия часто становятся насильниками. Это не оправдание, но этим можно объяснить, почему я так сильно страдал. Чтобы положить конец этой цепи страданий, возможно, меня нужно было наказать за то, что я сделал этим трем женщинам. Я пережил это наказание и — наконец, понял.

Сейчас я понимаю, что мои жертвы будут всю жизнь страдать из-за ран, которые я нанес им. Мне очень жаль. Что если они по моей вине продолжили цикл и причинили вред маленьким детям? О! Боже мой! Пусть они найдут в своем сердце силу простить и излечиться!