Войны Московской Руси с Великим княжеством Литовским и Речью Посполитой в XIV-XVII вв.

Пешие стрельцы воеводы Бориса Шеина под ударом немцев отступили в замок. Две сотни наемников ворвались в замок, что называется, «на плечах русских», однако стрельцам удалось закрыть ворота и перебить всех немцев. Но 11 (25) сентября 1579 года нем-

цы все же взяли Сокол штурмом, а всех уцелевших московитов перебили, включая воеводу, в отместку за своих товарищей, убитых ими. Гейденштейн писал:

«Повсюду происходило большое убийство, так что многие и, между прочим, Вейер, старый полковник, говоря о своем участии во многих сражениях, не задумывался утверждать, что никогда ни в одном месте битвы не видел он, чтобы так густо и тесно друг с другом лежали трупы».

То же самое отметил и Карамзин:

«Тут началася ужасная сеча, отчаянная для тех и других: ибо россияне захлопнули ворота, опустили железную решетку и не оставили возможности спасения ни себе, ни врагам; резались в пламени, задыхались и горели, до той минуты, каклитовцы и немцы вломились в городдля совершенного истребления наших, коих пало 4000. В остервенении злобы немцы, терзая мертвых, исказили трупы Шеина и многих иных... Кровопролитие было сильное, русские бросали оружие, молили о пощаде, но их кололи и били».

Больше на этом холме никто не селился, окрестные крестьяне даже в 1912 году находили там обломки оружия и кости. От Сокола король послал легкую конницу к самому Пскову, чтобы наблюдать за передвижения Ивановой рати.

Тем временем князь Константин Константинович Острожский прошел Северскую землю вплоть до Стародуба и Почепа, а трое воевод (А. Гудовский, Ф. Кмит-Чернобыльский, Б. Соломериц-кий) совершили поход на Смоленщину. Впрочем, от этих походов пострадали преимущественно имения помещиков и дворян, воевавших на стороне Москвы, общимчислом свышетысячи. Карамзин писал:

«Баторий давал своим военачальникам строгое приказание не дозволять мучить мирных жителей, не истреблять их полей. В своем манифесте он объявил, что извлекаетмеч на царя московского, а не на мирныхжителей, коих будет щадить, миловать во всяком,случае; что любя доблесть, гнушается варварством, желает победы, а не разрушения, не кровопролития бесполезного. Сказал и сделал: никогда война не бывала для земледельцев и граждан тише, человеколюбивее сей Баториевой.

В «Баркулабовской летописи» об этом походе сказано так:

«Пан Андрей Гудовский, урядник баркулабовский, собравши войско немалое, пешого и конного люду триста с паном Филоном /Кмитой/ и з его милостью князем Богданом Соломерецким, старостою кричевским, а надо всими тыми войсками люду учтивого яко шесть тисечей пан Андрей Гудовский гетманом был; под Смоленском и Рославлем так места выжгли,

волости, села попустошили; под замком Смоленским моцно и охотне штурм мели, толко не дал им господь Бог его достати, албо выняти; з ласки божое з добычею великою до домов своих здоровы з доброю славою приехали».

Весть о потере Полоцка и Сокола настигла царя Ивана IV в П скове. Он срочно бежал в глубь страны и уже с дороги послал грамоту в крепость Суша, разрешив, против своего обыкновения, гарнизону отступить, только предварительно зарыть в землю иконы, испортить пушки и порох. Но пока этот указ двигался по дорогам с конными вестовыми, гарнизон Суши сдался (6 октября). Шесть тысяч ее защитников с холодным оружием отправились домой.

Литвинскому воеводе Николаю Дорогостайскому достались в крепости 21 большое орудие, 136гаковниц, 123 ручницы, 100 бочек пороха общим весом 250 пудов (4 тонны), три тысячи железных ядер.