Войны Московской Руси с Великим княжеством Литовским и Речью Посполитой в XIV-XVII вв

«Замечательно, что во время сумасбродства московского царя в соседней стране, в Швеции, царствовал также полупомешанный сын Густава-Вазы, Эрик. Из страха за престол, он засадил в тюрьму брата своего Иоанна, женатого на той самой польской принцессе Екатерине, за которую некогда сватался московский царь. Иван не мог забыть своего неудачного сватовства; неуспех свой он считал личным оскорблением. Он сошелся с Эриком, уступал ему навеки Эстонию с Ревелем, обещал помогать против Сигизмунда и доставить выгодный мир с Данией и Ганзою, лишь бы только Эрик выдал ему свою невестку Екатерину.

Эрик согласился, и в Стокгольм приехал боярин Воронцов с товарищами, а другие бояре готовились уже принимать Екатерину на границе. Но члены государственного совета в Швеции целый год не допускали русских до разговора с Эриком и представляли им невозможность исполнить такое беззаконное дело: наконец, в сентябре 1568 года — низложили с престола своего сумасшедшего тирана, возвели брата его Иоанна. Русские послы, задержанные еще несколько месяцев в Швеции, как бы в неволе, со стыдом вернулись домой.

Иван был вне себя от ярости и намеревался мстить шведам; а чтобы развязать себе руки со стороны Польши, он решился на перемирие с Сигизмундом-Августом, тем более, что война с Литвою велась до крайности лениво и русские не имели никаких успехов. Иван на этот раз сделал первый шаг к примирению, выпустил из тюрьмы польского посланника, которого задержал прежде, вопреки международным правам, и, отправляя в Подвигу своих гонцов, приказал им обращаться там вежливо, а не так грубо, как бывало прежде».

Со стороны Вильно временное примирение с Москвой объяснялось внутриполитической обстановкой в Литве. Там сильно болел 50-летний великий князь Литвы Сигизмунд II Август. Вместе с ним пресекалась мужская линия династии Гедиминов-Ягеллонов. Ожидая его скорой кончины и первых выборов короля Речи Посполитой, правящая верхушка Литвы стремилась не обострять отношения с Москвой. Тем более что Иван IV считался одним из вероятных кандидатов на вакантный престол.

Поход царя Ивана на Тверь, Новгород и Псков (1569–1570 г.)

Зато Иван IV временно удовлетворил свою ненасытную жажду зверств на беззащитных покорных подданных. Использовав в качестве формального предлога донос (по мнению ряда историков, его сфабриковал новгородский дьяк Петр Волынец) о том, что новгородские власти, во главе с архиепископом Пименом, якобы собираются передать Новгород и Псков в состав Литвы, он в декабре 1569 года пошел походом на Тверь, Новгород и Псков.

Однако главной причиной, как и во времена его деда Ивана III, стала нужда в средствах. Деньги в государевой казне уже кончались, а вот конца войне не было видно. Поэтому мало было взять у богатых тверичей, новгородцев и псковичей часть денег. Требовалось ограбить их полностью, отобрать все. Заявления «национал-патриотов» от истории о том, что царь поверил ложному доносу — такая же чушь, как и пресловутая «Юрьевская дань». Наилучшим образом истинную цель Ивана доказывает разорение Твери, Клина и Торжка, ставших первыми жертвами грабежей и убийств, хотя никто не обвинял их в намерении «передаться Литве».

Вот что пишет об этом участник событий, немец-опричник Генрих Штаден: