Войны на руинах СССР

В ноябре 2008 года ситуация в зоне конфликта оставалась напряженной. Приходили сообщения о взрывах и обстрелах с человеческими жертвами в районе грузино-осетинского конфликта Аналогичные сведения приходили и с грузино-абхазской границы.

Военным итогом вооруженного конфликта стало нанесение серьезного поражения грузинским вооруженным силам и значительное уменьшение военной опасности для Южной Осетии и Абхазии. Вооруженные Силы РФ в целом успешно выполнили поставленные перед ними задачи. Главными факторами, определившими поражение грузинских войск, являлись решительность действий российских войск и низкий уровень морально-психологического состояния личного состава грузинских войск.

Применение Вооруженных Сил РФ в данном вооруженном конфликте было осуществлено в форме создания Объединенной группировки войск (сил), ранее неоднократно опробованной в ходе внутренних вооруженных конфликтов на Северном Кавказе и в очередной раз подтвердившей свою целесообразность и эффективность.

В дни конфликта в прессе было высказано много упреков в адрес высшего военного руководства России, якобы проявленные им нерешительность и медлительность в принятии решений на развертывание и применение Объединенной группировки войск, в отсутствии заранее разработанных планов реализации этих мероприятий. Как представляется, многие из этих упреков необоснованны. Совершенно очевидно, что для того, чтобы развернуть ОГВ (С) в течение двух суток, необходимо было провести предварительную разработку и утверждение планов такого развертывания, что требует значительного времени. Сам ввод войск, с учетом особенностей данного театра военных действий, также был проведен в минимально возможные сроки. Возможно, до некоторой степени справедливы упреки в адрес разведывательных органов Вооруженных Сил России, чья более своевременная и точная информация о планах грузинского нападения позволила бы сэкономить время и задействовать Объединенную группировку на более ранних этапах конфликта.

Особую озабоченность вызвали результаты боевых действий авиации, судя по всему, не связанных единым замыслом, в ходе которых она понесла сравнительно большие потери, и фактическое бездействие войсковой ПВО, не принявшей достаточных мер по воспрещению действий авиации противника. Эти недостатки, видимо, можно объяснить существующими трудностями в организации взаимодействия авиации, Вооруженных Сил, в том числе и по линии ПВО, с Объединенными группировками войск (сил), которые при данной организационно-штатной структуре не удается преодолеть.

В целом вооруженный конфликт в Южной Осетии вновь подтвердил актуальность создания в России межвидовых оперативно-стратегических объединений (по образцу американских объединенных командований), уже в мирное время включающих в свой состав как части сухопутных войск, так и ВВС и ПВО, а на приморских направлениях — и флота. Действуя по единому замыслу и под единым командованием, такие объединения смогли бы добиться более впечатляющих результатов, чем те, которые имеются сейчас, при применении существующих объединенных группировок.

На тактическом уровне также было отмечено несколько симптоматичных эпизодов, свидетельствующих о тревожном состоянии Вооруженных Сил. Например, вызывает недоумение факт применения зенитного ракетного комплекса «Оса-М» МРК «Мираж» против надводной цели при отражении атаки грузинских ракетных катеров. Малые ракетные корабли проекта 12 341, к которому принадлежит «Мираж», оснащены противокорабельным ракетным комплексом «Малахит» с шестью пусковыми установками ПКР П-120, что делает их очень опасным оружием. Применение только двух ПКР из шести может говорить либо о произошедшем во время боя отказе комплекса «Малахит», либо о недостаточном количестве ПКР на борту корабля, шедшего в зону боевых действий. Само по себе неудачное применение ракетного комплекса «Малахит» также весьма показательно.

Главным политическим итогом конфликта стало признание Россией, ранее поддерживавшей территориальную целостность Грузии, государственной независимости Абхазии и Южной Осетии и изменение формата отношений России с ведущими западными странами. В течение всех прошедших с момента окончания «холодной войны» лет Запад в своей политике исходил из предположения о том, что Россия, отказавшаяся от коммунистической идеологии, стремится стать частью Запада. Поэтому все попытки России заявить о самостоятельности ее внешней политики и неприятия навязываемого неравноправного «партнерства» с Западом воспринимались последним лишь как имперские рецидивы, которые вредят долгосрочным интересам самой России (в том виде, в каком понимал их Запад) и которые в конечном счете следует просто игнорировать.