Воины ночи. Начало (СИ)

ДОМ, ПОЛНЫЙ ВОСПОМИНАНИЙ Дома... Как мало мы о них знаем, хотя живём в них чуть ли не всю жизнь. Рождаемся в них и умираем в них. Радуемся, встречаем праздники и, заливаясь слезами, оплакиваем своё горе. Дома – это наши тела, а мы сами для них – души. Не замечали, как выглядит пустой, заброшенный дом, который навсегда покинули хозяева? Словно мертвец, душа которого навсегда оставила тело и глаза-окна тускло поблескивают, безжизненно отражая лучи солнца... Совсем по-иному выглядит дом, в котором живут люди. Пусть он даже запущенный, с облезлой краской, но... Разница видна всё равно. Есть дома здоровые и дома больные. Здоровые полны радости, веселья и, даже если и в них приходит горе, то оно не заполняет целиком душу человека, живущего в таком доме. В больных домах человек чувствует себя не в своей тарелке, он постоянно насторожён, постоянно чего-то боится... А есть дома, заражённые безумием, и жить в них осмелится только откровенно ненормальный. Немного осевшая, разбухшая дверь скрипнула, с трудом стронулась с места и наконец распахнулась. В дверном проёме, освещённом извне ярким летним солнцем, появилось несколько фигур. – Подождите немного! – сказал мужской голос и одна из фигур сделала шаг вперёд. – Я попробую найти выключатель, а то здесь для вас слишком темно... – Если он тут вообще есть! – недовольно буркнул женский голос. – И вообще, Рол, какого чёрта мы сюда припёрлись? Нам что, дома загара не хватало? – Зануда ты, Натали, и не позавидую я твоему будущему мужу... В кои-то веки мне достался в наследство дом у моря, а ты... – фыркнул ещё один мужчина. – Ну, так что там насчёт света, Роланд? – Провода снаружи есть и они вроде бы целы, – отозвался парень-вампир. – Постойте здесь. Он сделал шаг вперёд, оставляя на пыльном полу чёткие следы, и пошёл вдоль стены. Вот Роланд скрылся из виду и почти сразу же вспыхнул тускловатый свет – лампочка работала. – Вот, а ты говорила! – торжествующе воскликнул Роланд, щурясь на пыльную люстру. – Мы ещё заживём здесь! ...Тут, я думаю, надо пояснить, почему мы все (кроме Чёрного и Сен-Жермена), оказались здесь, в Сочи, у самого моря. Дело в том, что совсем недавно Юрик получил наследство. У него умер какой-то там дядюшка и по завещанию дом в Сочи достался парню. Почему-то никто из остальных родственников усопшего против этого совсем не возражал (что было странным – ещё бы, дом в Сочи! – но на тот момент мы не заподозрили ничего странного) и спустя месяц, когда все документы привели в порядок, мы отправились отдыхать и валяться кверху пузом на солнышке. Ага, отдыхать... – Убираться зде-есь... – протянула Валерия, ненавидевшая уборку всеми фибрами своей души. – Может, займёмся этим завтра, а пока лучше осмотрим свои владения? – Кто бы с этим спорил! – согласился Юрик, тоже весьма прохладно относившийся к уборке. – Мы не умрём, если немного пофилоним... Пошли, пошли скорее! Мы, оставляя следы в пыли, которая лежала на полу, словно серый пушистый ковёр, прошли по большой, просторной прихожей, толкнули дверь и очутились в полутёмной кухне. – Н-да-а, а здесь действительно убираться и убираться... – задумчиво протянул Роланд. – Выходит, правильно папа и граф сделали, что не поехали с нами... И почему здесь так темно? – На окна посмотри! – засмеялась я. – Они же пылью заросли, как... как, впрочем, и всё вокруг! Юрий подошёл к окну, достал из кармана спортивных брюк измятый носовой платок, плюнул на него и протёр грязное стекло. В промоину хлынул яркий солнечный свет, который высветил что-то, лежавшее на пыльном полу. – Смотри-ка! – Лерука нагнулась, подняла с пола небольшую, размером с ладонь картонную пластинку и сдула с неё пыль. – Фотография! Мы подошли поближе и сгрудились вокруг, заглядывая ей через плечо. На фотографии, немного поблекшей, была запечатлена какая-то семья: в центре сидели пожилые мужчина и женщина – вероятно, бабушка и дедушка семейства, рядом примостилась пара помоложе, а вокруг сгрудились дети – двое подростков, и несколько малышей: от шести и младше. Все они серьёзно смотрели прямо перед собой и не было ни малейшего следа улыбок и веселья на округлых мордашках малышей. Наоборот, в их глазах читался явный испуг. – Как странно! – сказал Юрий. – Они совсем не улыбаются... – В те времена, наверное, не было принято веселиться перед объективом фотоаппарата, – предположила я. – Ладно, пошли дальше... Кстати, нам надо убрать хотя бы одну комнату, если не хотим задохнуться в пыли. Спать-то мы где будем? Лерука осторожно положила фотографию на стол и мгновенно потеряла к ней всяческий интерес. Обследовав кухню и убедившись, что ничего интересного здесь нет, мы всей гурьбой вышли и, пройдя пару метров, очутились ещё в одной комнате, в самой середине которой стоял большой круглый стол, вокруг которого разместились стулья с высокими резными спинками. – Совсем как у короля Артура! – восхитился Роланд. – Эй, девчата, смотрите! Он отодвинул один стул, смахнул с него пыль и уселся с самым горделивым видом, на который только был способен. – Похож я на Артура? – весело спросил парень-вампир. – Только Эскалибура не хватает! – Пока что ты похож на пыльное чучело! – усмехнулась Лерука. – Ладно, вставай и пошли наверх... Роланд неохотно встал, отряхнул с одежды пыль и первым вышел из столовой. Мы последовали за ним, но Валерия почему-то оглянулась, и на минуту ей показалось, что Чистая, просторная столовая была ярко освещена лучами летнего солнца. На столе, покрытом кипенно-белой скатертью, стояли столовые приборы, в тарелки был налит суп, исходящий ароматным паром. Вбежавшие дети весело запрыгали вокруг стола, с грохотом отодвигая стулья и карабкаясь на них. Внезапно все они замерли и медленно обернулись ко входной двери, обратив к ней пустые, чёрные глазницы...