Воины облаков

— Расскажите нам побольше о нём самом. Для того, чтоб противостоять человеку, нужно знать его слабые и сильные стороны, — попросил Алекс.

— Именно этого я и хотел, — Пушак помолчал, решая с чего начать. Вы должны понимать, что скорее всего его зависть имеет под собой длинные корни. Его отец был большим воином. Вождём. Но не чачапойя, а уари. Он попал в плен, когда во время войны наши воины полностью уничтожили отряд уари. Их глава дрался и попал в плен будучи тяжело раненым. А чачапойя чтят сильных и храбрых врагов. Его лечила целительница дома и полюбила его. Побеждённым вождям не прощают погибших, а его место очень быстро перестаёт быть свободным. Возвращаться ему было некуда. А остаться живым, в племени победителей он мог только по законам чачапойя. Пройдя весь путь янакуна. Наш тогдашний вождь был человеком мудрым и понимал, что племя может приобрести замечательного воина, если не ущемить чести пленного. И он отправил его, после выздоровления, на добычу камня. Где он не был униженным на глазах горожан, а был первым среди равных, среди таких же янакуна, как он. Через пять лет, после ритуального боя, Лука, а так его звали, потому, что он был левшой, стал полноправным представителем племени. И посвящённая — Хава, родила ему сына. Но женщина Дома может выбрать жизнь в семье только до посвящения. А встретились влюблённые уже будучи взрослыми людьми. И целительница-это вся жизнь, в ней мало места для остального.

Мужчина избранной недолго остаётся свободным, он желанен для любой женщины племени. Но Лука не захотел другой женщины. Память и тоска вызывали в нём только ярость, и не было рядом любимой, чтоб погасить её. Сыновья обычно воспитываются в семьях отцов, но, поскольку семьи так и не вышло, мальчик рос между Домом и казармами. Рос, поражая всех красотой и статью. Отец учил его тому, что было его ремеслом. Науке быть воином. Хорошо учил. Мальчик побеждал сверстников и даже старших. А зависть побеждённого не укорачивает злого языка. И дети, зачастую, бывают очень жестоки. Особенно к сыну чужого, бывшего раба, врага, рука которого оставила много сирот. Когда отца унесла болезнь, пришедшая с ветром насланым шаманами врагов, и целителям не удалось спасти всех, мальчик был достаточно взрослым, чтоб жить с воинами, но недостаточно мудрым, чтоб победить обиду. На богов, что не сохранили отца и на мать, за то, что не отдала им всю себя. Детская любовь сильна, но эгоистична. Впрочем, на мать долго злится не пришлось. Она заразилась одной из последних и была измотана долгой борьбой с поветрием, от которого спасала других.

Парень прошёл последний экзамен через три луны после её смерти и получил имя Вакралла — сильный, как бык. Но кто знал, что он был ещё и хитрый, ядовитый, как змея, потому, что мало кого он допускал к себе.

Пушак поднялся и заходил из угла в угол. А мы выдохнули, потому что слушали его рассказ, как дети сказку, срашную, но увлекательную, забыв соотнести её с собственной судьбой.

Вошёл давешний мужичок-кормилец.

— Мудрые ждут, — доложил он шаману.

— Прервёмся, — сказал Пушак. Продолжим позднее. Сейчас вы должны встретиться с нашими старшими. Не скрывайте от них ничего. Всё, что будет сказано здесь, здесь и останется. Возможно, что ваши слова принесут пользу племени и ваша миссия станет явной.

Мы спускались по узким штольням. Становилось всё холоднее и звуки, которые слышались нам наверху как фон, обретали новую форму. Нас ввели в огромную пещеру.

Посредине находилась возвышенность, высеченная из основной породы в форме большой квадратной ёмкости с невысокими бортами. Она была полностью засыпана крупной каменной солью, смешанной с древесной стружкой какого-то очень пахучего дерева.

— Там в течение 30 дней будет находиться тело Кукури, — пояснил Пушак. Потом его наполнят смесью ароматных трав, высушеных прошлым летом и обернут хлопковыми полосами, пропитанными горячим воском. Зашьют тканью и нанесут ритуальный рисунок. В Доме Мёртвых уже готовят глиняный саркофаг, который будет запечатан после того, как девочка найдёт в нём свой покой.

Зал не просто был необычным. Он был уникальным. Множество дыр разного диаметра делали его похожим на огромную головку сыра. Отверстия, очевидно имели продолжения в виде ходов и коридоров, соединённых с выходами наружу. Поэтому ветры гуляли внутри и создавали какофонию странных звуков. Как будто все, кого готовили здесь к уходу в мир иной, оставили здесь свои голоса. Сухой, очень холодный воздух пробирал до костей и мы поспешили покинуть это негостеприимное чудо природы. Одна из сырных дыр, большущая, как-будто её выгрызла гигантская каменная мышь, вывела нас в коридор поднимающийся уже наверх, уходящий ещё дальше в толщу горы. Наверное он был тупиковым, потому что стало несколько теплее. Начали попадаться закрытые пологами проёмы, за которыми скорее всего находились жилые помещения. Проход, сохранявший первоначальный размер вывел в зал, много меньшего размера. Посредине в выдолбленном углублении горел огонь, возле которого сидели несколько седых старцев с длинными бородами.