Войны Роз: История. Мифология. Историография

Итак, попытаемся проанализировать смысл термина “worship”. Лучшей иллюстрацией будет следующее высказывание Уильяма Пастона, касающееся похорон лорда Фастольфа: «это было сделано со всеми почестями (worship) и согласно его достоинству…»^{183}. Определяющее значение в этом случае имеет смысловая связка между понятием «почести» и словесной конструкцией «согласно его достоинству». Наличие такой связи показывает, что «почетным» в среде джентри эпохи Войн Роз почиталось все, что соответствовало четко определенному месту человека в социальной иерархии.

Необходимо подчеркнуть, что наличие правил, регламентировавших поведение человека в зависимости от его социального положения, являлось характерной чертой всей средневековой цивилизации. В данном случае речь идет о значительно менее масштабном явлении — появлении специального понятия, не только четко оформлявшего указанную зависимость, но и напрямую связывавшего общественное одобрение с детальнейшим соблюдением этих норм. О рвении, с которым джентри стремились соблюдать правила приличия, дает представление следующий факт. Чтобы сопровождать короля в его поездке в Норфолк, Джон Пастон, по его же собственному выражению, «обязан был (must) собрать свиту из двадцати человек»^{184}. Особого внимания в этом предложении заслуживает глагол “must”, обозначающий крайнюю степень долженствования, и в силу этого чрезвычайно редко употребляемый. По-видимому, Джон Пастон считал абсолютно немыслимым появиться перед королем без подобающей свиты. Можно предположить, что, скрупулезно следуя канонам поведения, джентри символически подтверждали и сохраняли свой социальный статус.

Смысловой оппозицией по отношению к термину «почет» (worship) являлось понятие “disworship” и синонимичное ему “shame” (в данном случае наиболее близким по смыслу будет такой перевод как «бесчестие», «дурная слава» или же «стыд»). Анализ эпистолярных комплексов Пастонов, Стоноров и Пламптонов позволяет предположить, что поддержание собственного социального статуса в региональных сообществах джентри XV в. превращалось в постоянное балансирование между этими оценочными характеристиками. Следует подчеркнуть, что «бесчестия» в этой среде боялись неизмеримо больше, чем материальных потерь. В одном из писем Маргарет Пастон, сокрушалась, что ей потребуется продать что-то из украшений или столового серебра. Любопытно, что Маргарет огорчали не материальные потери, а «дурная молва» (disworship), ведь она лишится вещей, совершенно необходимых знатной женщине^{185}.

Анализ семейных архивов Пастонов, Стоноров и Пламптонов показывает, что самым важным в среде джентри в этот период считалась забота о сохранении и приращении своих маноров. Необходимо напомнить, что именно доходы от земельных владений были основным источником существования джентри, поэтому беречь земли было все равно что зарабатывать деньги. В эпистолярных комплексах джентри покупка нового манора описывается почти восторженно, причем в рассказе об этом прекрасном событии всегда присутствует слово “worship”. Продажа земель, напротив, влекла за собой «бесчестие». В качестве примера можно привести письмо, в котором Маргарет Пастон осуждает сына за то, что тот продал принадлежавший Пастонам лес. Это послание заметно выдается над довольно вялым в эмоциональном отношении тоном переписки; его можно назвать откровенно агрессивным. Маргарет писала: «Мне очень жаль, что все должны узнать о твоих действиях, помня о том, как твой отец дорожил лесами в каждом маноре… ты должен был сделать это от великой нужды, иначе ты был бы расточителем, который промотает свои земли… это бесчестие для твоих друзей и радость для врагов»[53].

По-видимому, столь трепетное отношение к утрате или продаже земель стало результатом царившего в Англии немирья. Система наследования была крайне запутанной, доказательствами служили преимущественно ненадежные свидетельские показания, поэтому практически каждая семья была вынуждена вести одну или несколько земельных тяжб, нередко выливавшихся в вооруженные конфликты. Более подробно этот вопрос будет рассмотрен во второй главе, сейчас же необходимо упомянуть о следующем обстоятельстве. Неуверенность в правах владения неизбежно должна была повышать эмоциональную, субъективную ценность даже самого захудалого манора.

Почетным считался также выигрыш дела в суде (какого, не имело значения). Проигранный процесс, напротив, воспринимался как нечто позорное. В качестве иллюстрации можно сослаться на письмо Томаса Стонора к его супруге — Джейн Стонор. В нем Томас Стонор сообщает, что они выиграли земельную тяжбу, но внимание акцентируется на другом. Томас с упоением пишет о «стыде и позоре», выпавшем на долю его врагов: «Я благодарю Бога, мой противник не приобрел почета… 12 джентльменов в этот день не удовлетворили его притязания… к его величайшему позору»^{186}. По-видимому, проигрыш тяжбы крайне болезненно отражался на репутации джентри, и этот, выражаясь современным языком, имиджевый ущерб, был не менее ощутим, чем материальный.