Воины Солнца и Грома

Снизу послышался стук копыт. Не меньше полусотни всадников подъехали к подножию кургана. Одни держали наготове натянутые луки, другие с мечами наголо взобрались на каменную стену и вал. Но лишь двое поднялись на вершину. Оба были богато одеты на сарматский лад. Первый – весь в красном, с черной бородой и хитроватым курносым лицом. Один пояс стягивал его кафтан, на другом висел меч в красных ножнах, отделанных золотом, и оба пояса сверкали золотыми пряжками с бирюзой. На шее блестела золотая гривна с конскими головками на концах. У второго, одетого в темно-синее, из золота были лишь перстни, скреплявшая плащ фибула с эмалью и лента, стягивавшая длинные светлые волосы. Этими волнистыми волосами и лицом он походил на Реса, только лицо было не гордое, а какое-то тихое и неприметное, хотя и не безвольное. У его пояса висели кривой греческий меч-махайра и акинак.

– Кто вы такие и чем тут занимаетесь? Чародейством? – тихо, но властно произнес второй.

– Чародейством, ибо только им могли сегодня спасти твое царство: мы – эллин, иудей, венед и армянин, – спокойно ответил Стратоник.

– Мое царство? Где мой сын Рескупорид?

– Я здесь, отец.

Рее поднялся и шагнул навстречу отцу, но вдруг зашатался. Котис бережно удержал его за плечи и с тревогой взглянул в лицо:

– Что они с тобой делали, эти некроманты? На этого писаку Стратоника мне уже доносили…

– Ни один некромант на этот курган не сунется. Они колдовали там, на Черном кургане, – сказал Стратоник с тем же философским спокойствием. – И вселили в твоего наследника демона, которого мы изгнали. Пусть твой сын еще полежит у священного костра, это лучшее средство. Потом они пытались разрушить твою столицу…

– А мы с Ардагастом, царевичем росов, убили одного колдуна, а другого прогнали, – гордо произнес Инисмей. – Вели его схватить, царь Котис, это Клавдий Валент, то есть Левий, сын Гиркана.

– На этого благородного иудея тебе, царь, никто не доносил? – ироническим тоном осведомился Элеазар.

Одетый в красное Фарзой хлопнул сына по плечу и с торжествующей улыбкой сказал Котису:

– Говорил же я, что, пока мы доберемся до города, Инисмей или угодит к далимонам в зубы, или совершит еще один подвиг? Молодец, сынок, не посрамил аланского рода! А ты, золотоволосый, и есть Ардагаст, сын отчаянного венеда Зореслава? Когда это ты успел сделаться царевичем росов?

– Я им родился, великий царь, – глядя прямо в глаза Фарзою, произнес Ардагаст.

– Главное, что никого из вас не придется хоронить в этом кургане, царевичи-разбойники, – облегченно вздохнул Котис. – А теперь сядем к костру, и вы расскажете мне все. Только не слишком громко – я не зря оставил всю дружину внизу. Ты, Рес, ложись. Признаться, когда я прочел твое письмо, то сначала подумал, что вы с Инисмеем перебрали неразбавленного вина, но потом заметил, что твой почерк хуже не стал…

Перебивая друг друга, мальчики принялись описывать события этих двух ночей, удивительные и страшные, как сон, навеянный чарами. Четверо магов лишь иногда поправляли или дополняли их рассказ. Дослушав до конца, Фарзой азартно хлопнул себя по бедрам:

– Такого воинского посвящения не проходил еще никто в нашем племени! Клянусь Ацырухс, вы все достойны царства, да-да, все трое! И ты, Ардагаст, тоже. Только не думай, что я вот сейчас возьму и сделаю тебя царем росов или венедов. Сауасп – мой лучший полководец… хоть и негодяй не хуже Сырдона, губителя бога Солнца. А у венедов царей вообще не бывает.

– У наших предков, сколотов-пахарей, было великое царство, – смело сказал Ардагаст.

– Где оно? И где золотые дары Колаксая, Солнце-Царя, в которых была сила этого царства и всей Великой Скифии? Я, великий царь аорсов, не знаю. Я владею телом Скифии, и то не всем, но не ее огненной душой – пылающим небесным золотом. Может быть, ты, лесной волхв, знаешь, где оно? – лукаво подмигнул Фарзой Вышате.

– Священное золото – там, где укрыли его боги от людей, недостойных им владеть. Взять пылающее золото в руки сможет лишь тот, кто подобен самому Даждьбогу-Колаксаю. Тот, кто совершит великие подвиги, чтобы возродить великое царство, а не разрушить его.

– Вдруг такой уже родился, а, волхвы?

Лица четырех магов оставались непроницаемыми.

– Это уж точно не я. Валялся всю ночь у костра, пока Инисмей с Ардагастом колдунов рубили, – вздохнул Рескупорид.

– Видали, прибедняется! – рассмеялся Фарзой. – Ты хоть знаешь, что у сколотов священным царем избирали того, кто переспит ночь на голой земле рядом с дарами Колаксая? А в них – тот же огонь Табити-Ацырухс, что и в этом костре.

– Ты еще будешь великим царем, Рес. Если твой отец не будет так угодничать перед Римом, как ваши родичи во Фракии и Понте. Фракии уже нет, а Понта скоро не будет. Трусливых и угодливых рабов хозяин не уважает, – сказал венед.

– Кто ты такой, чтобы судить царей? – вспыхнул Котис. – Варвар, лесной колдун…

– Я – твой родственник. – Вышата поднес к лицу царя руку с золотым перстнем на пальце. – Тебе ведь знакомы это имя и этот знак?