Воины столетия. Дар (СИ)

Снег у Сашкиного подъезда расчищал знакомый мне дворник. Теперь я вспомнила, где видела его раньше. Он был заблудшим в Перехлестье, давно, ещё при первых выходах. Мы с ним очень долго возились. Он даже умудрился отобрать у меня лук.

— День добрый! — он помахал мне рукой. — Не грустите!

— Не буду, — я слабо улыбнулась и полезла за телефоном. С Сашкиной матерью мне и в спокойное время пересекаться не хотелось, а сейчас — тем более.

— Заходи в подъезд, — коротко ответил Сашка, выслушав мою тираду.

Поднимаясь по лестнице, я раздумывала, что опять сделала не так. Варианта было два — или Сашка переосмыслил вчерашний выпад Ярослава, или просто увидел сегодня, как тот меня обнимает.

— Привет, — я подскочила от неожиданности и едва не свалилась с лестницы, вовремя схватившись за перила.

— Привет, — я обернулась. Сашка стоял у почтовых ящиков, в углу лестничного пролета. Неудивительно, что я его не заметила. — Мать дома?

Он кивнул.

— Ты из-за Ярослава обиделся? — в лоб спросила я.

— А есть на что?

— Нет, — я достала телефон, зашла в новостную ленту и, стараясь не смотреть на фотографию, протянула телефон Сашке. Пока он читал, я отошла к пролету и, опершись о поручни, замерла.

— Значит, Гермес оказался прав, — Сашка пролистал статью до конца. — Тяжёлый случай.

— Я не должна была его отпускать. Он просил…

— Так Ярослав тебя успокаивал?

А, ну теперь ясно, в чем дело.

— Да причём тут Ящик, — разозлилась я. — Ты думаешь, что после всего, что было, я его прощу?

— Разве уже не простила?

Я пристально посмотрела на Сашку, потом полезла в сумку и достала бумаги с заданием и листовку Макса.

— Держи.

— Куда ты?

— Домой.

Он поймал меня за лямку сумки.

— Пойдем ко мне.

Я чуть повернула голову.

— У тебя же мама дома.

— И что? Предлагаешь всегда теперь отираться в подъезде?

Я, наконец, обернулась, пристально посмотрела на Сашку.

— Я не понимаю, кто мы друг для друга.

Сашка кивком указал на лестницу.

— Пошли.

Открыл дверь квартиры, пропустил меня вперед, помог снять куртку. На шум из гостиной с огромной чашкой в руке вышла его мать. Замерла, сощурилась, глядя на меня, потом вопросительно посмотрела на Сашку.

— Мама, — он отступил в сторону и подтолкнул меня вперед. Я опустила голову и вперилась в пол. — Это моя девушка, Аня. Аня, это моя мама, Марина.

— Марина Борисовна, — ледяным тоном ответила Сашкина мать. — Бабушка звонила. Тебе, Анна, передавала привет.

— И я ей тоже… передаю.

— Я так и поняла.

Сашка потянул меня мимо гостиной, в свою комнату.

— Ты что, боишься моей матери? — спросил он, закрывая дверь.

— Я перед ней теряюсь, — я присела на краешек расстеленного дивана. — Она такая… строгая.

— То есть, ты не боишься Спрута, заблудших, центурионов, но теряешься при моей матери? Серьезно? Моя мать страшнее их?

— Не перевирай.

— А бабушке ты понравилась.

— Потому что не понравилась матери.

Сашка усмехнулся.

— А ты не думала…

В дверь постучали и тут же, не дожидаясь ответа, Марина Борисовна вошла в комнату. Мельком посмотрела на меня и, скрестив руки на груди, обернулась к Сашке.

— Звонили из полиции. Одного из предполагаемых нападавших задержали. Вы нужны для опознания.

— Я позвоню папе, — я вскочила с дивана. — Он отвезет нас.

Марина Борисовна снова глянула на меня.

— Мы можем доехать сами.

— Мам… Так будет удобнее.

— Делай, что хочешь, — она резко развернулась и хлопнула дверью.

Мне стало неуютно.

— Я лучше пойду. Встретимся в отделении.

Сашка хмуро посмотрел дверь.

— Звони отцу, и пойдем пить чай. И… Не принимай на свой счет. Она всегда и со всеми такая.

— Это у вас явно семейное.

Глава 12

— Анна, ты меня слушаешь?

Я вздрогнула и уронила вилку в тарелку.

— Да, мам.

Мать недовольно посмотрела на меня.

— Я думаю, тебе следует заниматься, как минимум, три раза в неделю. Светлана Владимировна считает, что твой уровень не совсем…

Кому Сашка вообще мог насолить настолько, что нападавшим на него пообещали довольно нехилые по меркам дворовой шпаны деньги? Выходит ли, что Ящик не врал, и он совершенно не причём? Вряд ли он мог спереть у родителей такие деньги незаметно. Раздумывая над этим, мать я, конечно, не слушала. Парень, тот самый, который валялся в ногах у Сашки, когда я влетела в переулок, и которого задержали полицейские, увидев нас, начал орать, что он все расскажет, всех сдаст, но чтобы "дьявола ко мне не подпускали". Он орал так, что переполошил весь этаж. Смутилась даже непробиваемая Сашкина мать.

— Он находится под действием наркотиков, — уверенно сказал мой отец.

— Это он! Он надо мной измывался! Он — демон! Он того чувака прибил баком!

Сашка очень хорошо держался, а мне было не по себе. Как оказалось, мужчина, погибший под баком, пообещал двум дружкам — местным отморозкам — огромные для них деньги, почти двадцать штук (блефовал, наверное). Задержанный полицейскими наркоман знал только имя этого "нанимателя" — Искандер, а полицейские заявили, что он когда-то состоял в местной ОПГ, а после её развала, отсидев два года, подрабатывал вышибалой в дешёвом ночном клубе.

Сашка, в жизни своей никуда не лезший, по заверениям полицейских мог перейти кому-то дорогу.