Воины света. Меч ненависти

— Я готов забыть все, что произошло этой ночью, — продолжал Олловейн. — Я вошел в твой шатер союзником, король Хорза. Теперь от тебя зависит, покину ли я его в том же качестве. — Мастер меча убрал ногу с груди короля и отступил на шаг.

Хорза тяжело дышал. Чтобы сесть, ему пришлось приложить немало усилий. Его единственный глаз был налит кровью.

— Пожалуй, я слишком много выпил, — сдавленно произнес он.

— Я вижу, как терзает тебя тревога за сына. Я не могу судить, обоснованны твои страхи или нет, король. — Олловейн протянул Хорзе руку.

И, к удивлению Альфадаса, старик ухватился за нее и позволил помочь подняться.

— Существует лишь одна сила во Фьордландии, которая может сломить верность герцога твоему трону, — серьезно произнес эльф. — И эта сила — ты, Хорза. Помни об этом, совершая поступки.

Массивный старик и стройный высокий эльф стояли друг напротив друга. В глазах Альфадаса Олловейн являлся воплощением всего того, что утратил Хорза, — молодости, уверенности и мудрости. Понимает ли это король? В его взгляде плескалась тоска, словно он видел на горизонте блеск божественных чертогов. Из его глаза потекли слезы.

— Думаю, я понял глубокий смысл твоей истории о короле-быке. Я благодарю тебя за то, что ты открыл мне глаза, — нетвердым голосом произнес король. А затем перевел взгляд на герцога. — Желаю счастья в походе, Альфадас. Надеюсь, мы еще свидимся. Тебе нужны еще люди? Я мог бы отдать тебе часть своего эскорта.

Герцог не поверил своим ушам. Слишком внезапной показалась ему перемена. Или Олловейн, быть может, наложил на короля чары?

— Я возьму с собой только добровольцев, — решительно произнес он. — Мужчин, у которых еще нет семьи.

— Они хорошие воины. — Хорза утер слезы. — Ты знаешь многих из них.

«Когда-то я думал, что знаю тебя», — пронеслось в голове Альфадаса.

— Спросим завтра у врат. А теперь разреши удалиться?

Глубоко задумавшись, король кивнул.

Когда они отошли на достаточное расстояние, чтобы быть уверенными, что их не услышат, Альфадас решил удостовериться:

— Ты заколдовал его, Олловейн?

— Нет, просто попытался напомнить ему о том человеке, которым он когда-то был.

— Думаю, его скорее заставила задуматься Гри-на-Лах. Проклятые стрелы наверняка входят в число тайн маураван?

Олловейн негромко рассмеялся.

— Да, это так. И это настолько большая тайна, что о ней не знают даже сами мауравани. Думаешь, Эмерелль была бы еще жива, если бы такие стрелы существовали? У нас не было бы князей и королей. Дворянские дома истребили бы друг друга. Ни одна вражда не могла бы закончиться, если бы эти стрелы были правдой. Я выдумал историю о Назирлуме и Айлеен. Она должна была напугать Хорзу. Но старик удивил меня. Думаю, он все же кое-что понял. От смерти ему не уйти. Жизнь — это сражение, которое в конце концов проигрываем мы все, но отчасти именно от нас зависит, какими нас запомнят. В глубине души Хорза — человек хороший. Он не хочет, чтобы его запомнили как тирана. И если он оставит своему сыну такое наследство, тому будет еще тяжелее. Кто захочет, чтобы им правил отпрыск тирана? Все, кто недоволен его отцом, но боится его силы, восстанут против Эгиля.

— Надеюсь, мудрость Хорзы продержится дольше, чем одну ночь, — скептически произнес Альфадас. — Мне пришлось бы по сердцу, если бы у Йильвины действительно была стрела Гри-на-Лах.

— Не стоит недооценивать Йильвину, — напомнил ему мастер меча. — Я не думаю, что существует человек, который смог бы убить ее. Присмотрит она и за твоей семьей. И для этого ей не нужна проклятая стрела.

Они дошли до длинного дома герцога.

— Не думаю, что смогу уснуть этой ночью, — вдруг сказал эльф и попрощался.

Альфадас смотрел вслед, пока темнота не поглотила Олловейна. Может быть, он хочет понаблюдать за королевским шатром?

Преисполненный решимости провести последние часы с семьей, а не в упорных размышлениях, Альфадас вошел в дом. Его встретил знакомый запах дыма. Вскоре в глазах начало печь. Он негромко выругался. Света от очага было недостаточно, чтобы разогнать темноту, но вполне хватало, чтобы пройти по комнате, не наступив на гостей, которые, завернутые в одеяла, лежали повсюду на полу.

Негромко звякнула цепь. Альфадас замер. Это всего лишь Ламби или кто-то из его людей шевельнулся во сне. Самых отъявленных бунтовщиков герцог намеренно пригласил в свой дом — отчасти для того, чтобы защитить их от людей короля.

Альфадас подождал, пока глаза привыкнут к красноватому полумраку. Затем стал пробираться между спящих к нишам у стены. У ложа Кадлин несла стражу Кровь. Герцог увидел, как отразился свет в черных глазах крупной собаки. Кровь не шевелилась и не издавала звуков, но от нее не ускользало ничего из происходящего в доме. И горе тому, кто попытался бы приблизиться к Кадлин больше чем на шаг.