Воины света. Меч ненависти

Асла опустилась на колени, чтобы помолиться про себя и поблагодарить старика. Вчера, когда его хоронили, она не смогла прийти. С такими людьми, как Оле, когда не было уверенности, что они действительно останутся в могиле, очень строго соблюдалась традиция караула. И никто не захотел снять с нее этот груз. Даже отец. Эрек был слишком потрясен, чтобы быть надежным караульщиком. Сомнительных мертвецов клали на носилки посреди жилой комнаты. Меж сложенных рук вставляли свечу и не спускали с них глаз целый день и целую ночь. Нужно было убедиться, что они уже не шевелятся. Поэтому Асла не смогла прийти на похороны Гундара.

Единственным утешением ей служило то, что она помогла собрать его для похорон, поскольку тело старика лежало в ее доме. Женщина стянула со священника тяжелую кольчугу, затем обрядила его в лучшие одежды и старательно расчесала волосы и бороду.

Ульрик взял полоску ткани, повязанную вокруг пояса. Она была в два пальца шириной. Украшение его лучшей туники. Он настоял на том, чтобы преподнести Гундару этот подарок. По щекам его текли слезы, когда он привязывал ткань к одному из длинных прутьев. Но мальчик ни разу не всхлипнул.

Кадлин играла в снегу, когда Асла от имени дочери привязала к ветке полосу от ее тонкого летнего платья. Зябко поеживаясь, молодая женщина завернулась в просторный красный плащ. Альфадас привез его из одного из походов. Он утверждал, что когда-то он принадлежал королевской дочери. Плащ был сшит из тяжелой, выкрашенной в красный цвет шерсти. На ткани не было ни катышка. Асла часто спрашивала себя, как можно спрясть настолько тонкую нить. Свой дар Гундару Асла отрезала от этого плаща.

— Надеюсь, ты нашел свое место за богато накрытым столом, — удрученно произнесла она. — Я столько всего хотела тебе еще сказать. Ты вернул мне сына. Этого я не забуду до конца своих дней.

Внезапно рядом с Аслой оказался кто-то в светло-коричневых сапогах. Женщина не слышала шагов по снегу. Неужели настолько глубоко погрузилась в свои мысли? Асла подняла голову. Рядом с ней стояла Йильвина.

— Как думаешь, мне тоже можно украсить его могилу? — спросила она со странным акцентом, постоянно придававшим ее словам певучесть. — Он спас мне жизнь. — Она говорила, но лицо ее не выражало ничего.

«Интересно, что она чувствует?» — спросила себя Асла. Стыд оттого, что сын человеческий защитил ее и королеву от чудовища? Или благодарность?

— Думаю, Гундар порадовался бы, если бы знал, что ты тоже будешь вспоминать о нем с приязнью.

— Я знаю, — ответила эльфийка.

Такой самоуверенный ответ рассердил Аслу.

— Меня беспокоит, не отнесутся ли жители деревни плохо к тому, что я тоже почту умершего по их обычаю.

— За других говорить не могу, — холодно ответила Асла. — Но меня ты не обидишь тем, что выкажешь уважение Гундару.

Эльфийка опустила голову. Некоторое время она задумчиво смотрела на могилу. Наконец вынула из ножен кинжал, отрезала полоску ткани от плаща и привязала ее к одной из веток.

— Я была очень близко к нему, когда он умер.

Асла вспомнила о поцелуе, который даровала эльфийка умирающему священнослужителю. Поведение Йильвины показалось ей странным, но не неправильным. Женщина не поняла, что произошло, но почувствовала, что эльфийка сражается за жизнь Гундара.

— Стенки его сердца были тонки, словно пергамент. Должно быть, его бог защищал его. Вообще-то старец давно уже должен был погибнуть. Обильная пища, прогулки у фьорда… Всего этого должно было быть достаточно, чтобы убить его. Он очень любил твоего мальчика. То, что он нес Ульрика, не стало причиной его смерти. И не укус призрачного пса. Его время пришло. Он ушел с миром.

Асла закусила губу. Хотела что-то сказать, но комок в горле задушил ее голос. Откуда знала Йильвина об упреках, которыми она себя осыпала? До сих пор она думала, что эльфийскую воительницу не волнует ничего, кроме благополучия ее королевы. Она всегда казалась такой холодной и безучастной. И тем не менее своими зоркими глазами разглядела, что тревожит сердце Аслы.

Йильвина взяла Ульрика за руку.

— Пойдем в дом. Гундару скорее придется по душе, если его почтут за хорошей трапезой, чем если кто-то будет мерзнуть на его могиле.

Каменное время