Воины света. Меч ненависти

Олловейн поглядел на спальную нишу, в которой они устроили ложе для королевы. Ничего не в порядке! Раны повелительницы заживали, но она лежала в глубоком сне. Ничто не могло ее разбудить. Мастеру меча ее сон казался бегством от жестокой действительности. Или это работа Линдвин? Он уже не знал, что думать о волшебнице. Без ее помощи они никогда не оказались бы здесь, в безопасности. А Сильвина? В ее колчане лежат стрелы, которые выглядят как те, которыми стреляли в Эмерелль. Каждая из них во время бегства спасла ему жизнь. Но что будет дальше? Они все еще смотрели на него. Ожидали решений, теперь, когда он снова мог говорить.

Олловейн улыбнулся.

— Я хотел бы поблагодарить обоих наших хозяев, — спокойно произнес он. — Я понимаю, насколько сильно наше присутствие отягощает мир в твоей семье, Асла. Я уверен, что надолго мы не задержимся.

Дочь человеческая посмотрела на него взглядом, в котором не было тепла.

— Законы гостеприимства святы для нас. Вы желанные гости в нашем доме.

Олловейн не знал, что он такого сделал молодой женщине, но с первого дня чувствовал неприязнь, которую испытывала Асла по отношению к ним. Неужели Альфадас был настолько глуп, что рассказал ей о Сильвине? Нет, вряд ли.

Но они сильно спутали жизнь детей человеческих. Люди приходили издалека, чтобы взглянуть на странных гостей, поселившихся в доме ярла. И Асле приходилось всех их кормить. Запасы на зиму таяли, как снег под лучами весеннего солнца. У нее были все причины сердиться.

— Думаю, я сейчас сходил бы немного прогуляться. Ты ничего не имеешь против того, чтобы пойти со мной, Альфадас?

— Нет, мастер. Совсем напротив.

Его лицо по-прежнему, как в зеркале, отражает его чувства. Это Олловейн всегда ценил в людях. Только немногие из них умели притворяться.

— Вы возьмете с собой Кадлин и Ульрика? — Слова Аслы были скорее приказом, чем вопросом. — И попросите Свенью, чтобы она испекла для меня на вечер еще три хлеба. А еще принесите мне от нее полную корзину яблок. Этот человек-конь может сожрать и меня!

— Твое желание для меня, как всегда, закон, — ответил пребывавший в хорошем настроении Альфадас, поднял Кадлин на плечи и знаком пригласил сына следовать за собой.

Пошла за ними и большая уродливая собака.

Пока они были в деревне, их всюду преследовали любопытные взгляды. У подножия небольшого холма, на котором построил свой длинный дом Альфадас, стоял лагерем целый полк зевак. К счастью, их развлекал Оримедес, который как раз поднял бочонок и принялся пить из него. Кентавр хорошо чувствовал себя среди людей. В отличие от Сильвины. После первого же вечера она исчезла в лесу, не сказав ни слова о причинах.

— Ты мастер, который научил моего отца сражаться на мечах, правда? — почтительно спросил Ульрик.

— Да, он был младше, чем ты, когда его привели ко мне. Он был очень хорошим учеником.

— А ты не дашь мне урок по бою на мечах, мастер?

Олловейн не сдержал улыбки. На миг он вдруг снова увидел перед собой дерзкого любознательного мальчика, которым когда-то был Альфадас. Ульрик очень походил на отца. Впрочем, он был гораздо почтительнее.

— Для меня будет честью скрестить клинки с сыном моего лучшего ученика. Насколько я видел, у тебя дома богатый выбор прекрасных мечей.

— Это мне все отец вырезал! — гордо пояснил Ульрик. — Чаще всего, когда он ссорится с мамой, он вырезает мне меч. А они очень любят ссориться.

«Может быть, я и ошибся в мальчике насчет уважения к старшим», — весело подумал Олловейн.

Они брели по дороге, вьющейся немного в стороне от деревни, к лесу. Мир людей почему-то казался мастеру меча жутковатым. Здесь что-то было не так с воздухом. Он размывал все вдали, и, похоже, вообще порядок вещей был спутан. То, как росли деревья друг относительно друга, или как формировалась у них крона. Даже шелест листвы на ветру звучал иначе, если прислушаться, не так, как в Альвенмарке. Может быть, дело было в том, что в мире людей почти не было магии? Может быть, совершенно естественно, что миры отличаются друг от друга? Что он знает об этом?! У него другие заботы.

Долгое время они шагали молча. Только Ульрик выкрикивал вызовы невидимым противникам и время от времени обрушивался деревянным мечом на кусты и грибы.

— Неужели все настолько плохо, как рассказывала Йильвина? — вдруг спросил Альфадас.

Олловейн сидел молча, когда девушка рассказывала о гибели Вахан Калида и сражении с троллями. Разрез на горле не позволял ему говорить, и эльф был даже рад, что может не рассказывать эту историю.

— Она даже не обо всем сообщила.

— И что ты теперь собираешься делать?

Олловейн беспомощно развел руками.

— Не знаю. Может быть, мне надо в Снайвамарк. Может быть, там будет следующая остановка троллей.

— Почему ты так думаешь?

— Там живет мой народ. Эльфийский род нормирга. К нему принадлежит и Эмерелль. Направиться туда у троллей есть две причины. Возможно, они станут искать там Эмерелль, а также, вероятно, они не прочь отомстить всем. И даже если это не так, то они захотят отвоевать свою былую родину. Это земли, которые некогда даровали им альвы.