Воины Света: принц (СИ)

Она вернула мне улыбку, дежурную, ничего не значающую и ничего не стоящую.

— Извини, Ассель, я должен идти.

— Конечно, — кивнула она, — спасибо, что составил компанию. И извини, что задержала.

Я поднялся на ноги и, взяв ее руку в свою прикоснулся губами к тыльной стороне ладони. Ничего необычного — просто этикет.

— Спокойной ночи, Ассель.

— Спокойной ночи ваше высочество.

Несколько дней прошли как один миг, постопольско-формотская армия продвигалась всё глубже в Дарнею, наша армия помогала союзникам. Успех формотцев и постопольцев заключался в новом оружии, стреляющем огнем. Ничего подобного видеть нашим бойцам не приходилось и даже магия была здесь бессильна. Я не был на поле боя и оружие это не видел, но рассказы были ужасающи. Мне отчаянно хотелось туда, но вместо этого я сидел во дворце.

Дорн сообщил мне, что Ассель почти в порядке, её перевели из медицинского блока в обычные покои, и я отправился её навестить и сопроводить на прогулку по саду, как и обещал.

Гостье доложили, что я ожидаю её в коридоре для совершения прогулки. Она вышла минут через пятнадцать. В наряде Эрвийской знатной дамы, который очень сильно был ей к лицу и выгодно подчеркивал красоту фигуры. Я понял, что рассматриваю её, слишком поздно, она успела заметить.

— Добрый день, принц.

— Здравствуй, идём? — я предложил ей руку, так как того требует этикет, и Ассель обхватила мой локоть слегка, опять же, следуя правилам придворного этикета.

Мы спустились в сад и побрели по дорожке, вымощенной серым камнем. Нас окружали цветы, деревья, источающие сладкий аромат, жужжали пчелы, солнце радостно заливало всё пространство вокруг. Ассель улыбалась. Не мне. Девушка явно наслаждалась великолепием королевского сада, разнообразием цветов и ярких красок.

— Зря ты не гуляешь в саду, он прекрасен, — отметила Ассель.

— Да, наверное, но я не ценитель вот такой вот растительности.

— Вот как? А какой же растительности ты ценитель?

— Дикой, ну, знаешь, непроходимые леса, степи с кучей травы, царапающий ноги и всё такое.

— В дикой природе есть своя прелесть, наверное, но эстетики куда как меньше. Хотя мне сложно судить, я не бывала в непроходимых лесах.

— Уверена? — хмыкнул я.

— Да. Мне недавно исполнилось двадцать. В Дарнее не достигшие двадцати лет не принимают участие в каких-либо сложных делах.

— Ну обстоятельства твоей жизни могли быть какими угодно…

— Могли, но маловероятно.

— Присядем? — я указал на одну из скамей, неподалёку от радостно струящегося фонтана.

Мы направились к скамейке и сели. Волосы Ассель великолепно блестели в солнечных лучах, словно это не волосы, а нити золота. Глаза, ярко — синие, обрамлённые шикарными ресницами радостно смотрели на брызги воды, на губах застыла лёгкая полуулыбка. Нельзя было не отметить, что Ассель невероятно красивая. Это больше не мой маленький воин, совсем нет. И вряд ли девушку, сидящую передо мной можно полюбить так, как я любил её до того, как она стёрла память и смысл из своих глаз. В ней не было той глубины и мудрости, которые были свойственны раньше. Но это вовсе не означало, что я не могу поцеловать её.

— Ты странно смотришь, Мейдар и, если честно, мне это не нравится, — она буквально выдернула меня из задумчивости.

— О, извини, я задумался немного.

— О чём?

— Это…не имеет значения.

— Думаю, пора возвращаться, — сказала Ассель, поднимаясь со скамьи.

— Да, разумеется, если это то, чего ты хочешь.

Я проводил её до покоев и ушёл. Исчезнув из её жизни на несколько дней.

Нам предложили поехать посмотреть на бойцов, получивших ранение от нового оружия формотцев. Каждая возможность уехать из дворца — ценна, и я никогда её не упускал. Что же касается Ассель, так она точно никуда не денется, потому что положение в Дарнее оставляло желать лучшего, наша гостья точно останется во дворце надолго. К тому же, моё отсутствие — повод поскучать.

Мы с отцом прибыли в полевой госпиталь. В разбитых палатках располагались раненые воины. Целитель, встречавший нас сразу же провел нас в одну из палаток. Там лежало около десятка человек, перевязанные бинтами, сквозь которые сочилась кровь.

— Целитель! — слабым голосом позвал один из раненых.

Мы подошли к нему. Солдат указал на соседнюю койку:

— Он уже часа полтора не шевелится. И даже вроде не дышит.

Мы повернулись туда, куда указал раненый. На койке лежал боец, явно уже начинавший коченеть. Целитель присел на край кровати погибшего и, откинув, простыню, стал развязывать повязку, наложенную в области живота.

— Эти раны не лечатся ни заклинаниями, ни зельями, ни травами, известными нам, — вздохнул целитель, убирая последний слой повязки.

Я ожидал разодранной плоти, мяса, внутренних органов, вылазиющих наружу. Увидел небольшую дырочку с неровными краями.

— Это смертельная рана? — удивился я.

— Да… Мы не можем ничего сделать. Если ранят в живот, грудь или голову, а эти штуки прекрасно пробивают даже голову! — уточнил целитель, — так вот, в этих случаях, человек почти стопроцентно умрёт. Если в ногу или руку, мы спасаем людей, отрезаем раненую конечность.

— Да вы в своём уме? — возмутился я.

— Иного выхода не видим.