Воины Тьмы

Тогда я отложил вилку с котлетой, встал, поднял свой кубок и произнес, обращаясь к народу:

— Стас Жутов.

Краем глаза я видел, что карлик ухмыльнулся углом рта. Откровенно говоря, я и сам почти не рассчитывал на взаимопонимание со стороны представителей иных видов и готовился уже осушить свой кубок в одиночестве.

Но тут со своего места поднялся ящер. И выдал что-то очень длинное, состоящее из сплошных ла ло ли и лы, подозрительно напоминающее приветственную речь, но являющееся скорее всего его именем. Разумеется, я не в силах был оценить всей крутизны этого имени, тем более — повторить его.

— Можно просто — Ли, — великодушно добавил ящер, словно прочитав мои мысли.

Как только он закончил, оставшаяся троица гостей одновременно поднялась со своих мест и по очереди представилась.

Орла можно было звать — Клипсрисп или Клипс. Муравья — Друлр, или короче Дру. А волк заявил, что законы его страны запрещают ему открывать свое подлинное имя и мы должны звать его общим названием его расы — просто Ратргров. «Ратр», — подумал я.

Я сказал, что теперь, по обычаю моей страны, мы должны сдвинуть чаши, а потом выпить их до дна.

Чаши со звоном сошлись. В то мгновение, когда наши руки замерли над столом, образовав неправильную пятиконечную звезду, я вдруг ощутил прикосновение Силы. Странное, сумасшедшее ощущение. Словно пробное дуновение, намек на возможное безграничное единство, предчувствие и обещание, похожее на проснувшуюся память — о великих походах, кровавых битвах, вечном и нерушимом братстве по духу и по оружию…

Накатило — и отхлынуло.

Мы выпили.

Я глянул на карлика.

Ухмылка сползла с лица лорда Крейзела Нож. Само лицо слегка позеленело, хотя, казалось бы, — куда еще. И я готов был поклясться, что увидел в маленьких глубоко посаженных глазах мгновенно пересиленный страх.

Мы сели, а карлик, немного помолчав, вновь, как ни в чем не бывало, заговорил.

— Неплохо, неплохо. Именно то, что надо. Вы мне все больше нравитесь, ребятки! — сообщил он и, вновь затянувшись трубкой, продолжил: — Ну а теперь перейдем, так сказать, к ориентировке на местности. Да будет вам известно, что сегодня вы покинули пределы своей вселенной — Женин 123-С. Вселенная-супер! Коэффициент жесткости — единица! Вершина моего графика! Убивает — все!

И тут он закидал нас уймой цифр и каких-то формул вперемешку с длинными заумными фразами. Насколько я понял, в его выкладках фигурировали и все здесь присутствующие под общим названием «органическая материя».

Было похоже на то, что лорд Крейзел оседлал своего любимого конька и эту клячу здорово понесло. Но в какую-то минуту, когда лорд прервался на мгновение, чтобы набрать в грудь воздуха, в его речь встрял Друлр.

— Прошу прощения, — сказал он. — Хоть я и имею честь быть физиком, но хотел бы все-таки попросить вас изложить свою мысль более популярно.

Крейзел замер на мгновение с открытым ртом, бросил недовольный взгляд на Друлра и вдруг в очередной раз, опять-таки неожиданно для нас, захохотал.

— Само собой, само собой, ребятки, — проговорил он, внезапно оборвав свой идиотский смех. — Я изложу вам все популярно. Но только на будущее учтите, — тут его голос загремел раздраженно и угрожающе, — что я не выношу, когда меня перебивают!!!

Учтем, учтем, не сомневайся. Раз не выносишь, то непременно учтем!

— Так вот, — немного поостыв, продолжил Крейзел. — Упрощенно истина состоит в том, что всякий живой организм изначально обладает совершенной системой защиты — ССЗ. Абсолютно от любых форм внешней агрессии или дискомфорта.

— В каком смысле «от любых»? — встрял я. Крейзел сжал челюсти, глаза его сверкнули. Я понял, что сейчас меня наконец настигнет тот самый несостоявшийся разряд.

— Добро, ребятки, — проскрежетал, переварив пилюлю, Крейзел. — Сейчас вы узнаете, что значит «от любых».

Он с грохотом оттолкнулся от стола вместе со своим креслом, спрыгнул с него и потопал к лесенке.

— Идите за мной, — бросил он нам, спускаясь с помоста.

Мы переглянулись, после чего не сговариваясь встали со своих мест и двинули за ним. Все мы предпочитали перемещаться в пространстве самостоятельно и по своей воле. Пусть даже и якобы.

Спустившись, он широким шагом — два шага его — один мой — направился к скромной железной двери, расположенной напротив той, через которую нас сюда привели. Мы всей толпой зашагали следом.

Подойдя к двери, Крейзел остановился и заорал. На дверь.

— Открывайся, скотина! Не видишь, кто подошел?!

Дверь не шелохнулась. Она явно была на нашей стороне.

Крейзел хмуро покосился на нас и отработанным движением злобно пнул в дверь каблуком. Дверь тут же распахнулась в нашу сторону, чуть не зашибив лорда Крейзела, которому пришлось проворно отскочить.