Войпель. Сентиментальный триллер

«Не сомневайся, братец. И не писай в яблочный компот преждевременно», – подбодрил психологически-подкованный внутренний голос. – «Да, их восемь. И помимо четырёх бейсбольных бит, наверняка, ещё и ножи-выкидухи имеются. Самый, что ни на есть, купчинский вариант…. Что из того? Это же, извини, просто гопники, отягощённые слабым здоровьем – вследствие регулярного употребления крепких алкогольных напитков и самых разных наркотиков. Не говоря уже об обычном курении…. Ты же у нас, наоборот, бесстрашный «грушный» орёл, украшенный целой россыпью красивых боевых орденков. В том числе, и насквозь иностранных…. Что для такого опытного и умелого бойца – «успокоить» с десяток гражданских хамов? Правильно, элементарщина элементарная, образно выражаясь. На уровне подростковой группы детского сада. Из знаменитой серии: – «Хоть – восемь, хоть – восемьдесят. А если же всё сложится в ёлочку сибирскую, то и все восемьсот…». Что такое? Хлипкие сомнения имеют место быть? Мол, обзор с левой стороны ограничен? И координация движений оставляет желать лучшего? Ерунда, не бери, старина, в голову. Пренебреги. У тебя в правом кармане куртки, если подзабыл, лежит метательный «бельгийский нож» последней модели. В обойме которого, заметь, имеется, как раз, восемь лезвий – по числу потенциальных противников. Хорошая такая вещь, удобная: если находится, понятное дело, в умелых руках. А наши-то с тобой ручонки – однозначно – умелые. Так что, шансов – на успешный исход предстоящего разговора – выше любой купчинской крыши…. Говоришь, что и у «бельгийского ножа» существуют-имеются недостатки? Мол, его достаточно короткие лезвия практически никогда не убивают? Даже если попадают подлому неприятелю прямо в наглый глаз? Что есть, то есть. Не спорю. Ничего, вручную-вножную подправим, ежели что…».

Он, сжимая в ладони правой руки «бельгийский нож», остановился метрах в пяти-шести от группы гопников.

– А ты, Яковлев, изменился, – задумчиво помолчав несколько секунд, сообщил Бурый. – В том плане, что заматерел – по самое не балуйся. Солидно смотришься – с таким-то нехилым шрамом на щеке.

– Сам знаю. По делу говори.

– По делу, так по делу…. Не успел, Серенький, ты объявиться в Купчино, как тут же начались гадкие неприятности. Сперва Зяму, подельника моего верного, с пацанами насмерть порезали. Потом «бесовскую» точку – вместе с продавцом – ликвидировали. Нехорошо это. Подозрительно…. А ещё слушок мутный прошёл, что, мол, ты идёшь работать в «ментовку». Заместителем к Пашке Сомову. Плохо это.

– Что же здесь плохого? – хмуро усмехнулся Сергей.

– Я, брателло, не знаю – что в этом плохого, – ласково поглаживая ладонью рукоятку бейсбольной биты, по-честному признался Бурый. – Но уважаемый и авторитетный человек сказал, мол, очень плохо. Значит, так оно всё и есть. Без базара.

– А ещё что он сказал?

– Что не нужен ты, Серенький, в Купчино. Не нужен, и всё тут. Совсем…. Уезжай отсюда. Причём, навсегда.

– Кто же это у нас – такой негостеприимный? – обиженно прищурился Сергей.

– А тебе-то – какая разница?

– Большая. Если твой человек, действительно, является авторитетным и заслуженным, то это одно. Можно над его предложением и задуматься. Что называется, не в падлу…. А если это какой-нибудь самозванец дешёвые понты колотит и «на слабо» пробивает? А? Тогда что?

– Оттуда человек, – многозначительно махнул рукой на восток Бурый. – Из-за реки. Живёт вверх по течению от Вантового моста. Он в Купчино нынче будет вместо Беса покойного…. Устраивает?

– Буду думать.

– Думай, земеля со шрамом. Ровно сутки у тебя. Сам не боишься, так об училке своей подумай. А откажешься – не обессудь…

– У-у-у-у-у! – неожиданно полетел над округой утробный звериный вой. – У-у-у-у-у-у…

– Что это такое? – заволновались гопники. – А? Что это?

– Эт-т-то, мля, оно, – Бурый, выронив из ладони бейсбольную биту, указывал пальцем куда-то за спину Сергея. – Оно…. А-а-а!

– А-а-а!

– Уходим, мать его…

Гопники, отчаянно толкаясь и матерясь, ударились в бега.

Сергей резко обернулся.

«Со стороны забора детского садика мелькнули два ярко-жёлтых прожектора», – дисциплинированно доложил верный внутренний голос. – «Мелькнули и погасли…. Или же это были чьи-то круглые глазища? Чёрт подери! Там же Ольга…».

Продравшись сквозь кусты боярышника, он оказался рядом со скамейкой и обеспокоенно забормотал:

– Оля, как ты? Сильно испугалась? А? Не молчи, пожалуйста…

– Знаешь, наверное, не очень, – вымученно улыбнулась девушка. – Вот, даже твои цветы в ладонях. Должна была – от страха – выронить их. Но не выронила…. Слышишь?

– Шлёп, шлёп, шлёп, – прошлёпали чьи-то удаляющиеся шаги.

– Это он уходит.

– Кто – он? – осторожно поинтересовался Сергей.

– Один из двух страхолюдных желтоглазых монстров, о которых судачит всё Купчино.

– И ты так спокойно об этом говоришь?